— Именем Великого князя! — возвысил голос Веренир. — Где ваш голова?

Почти сразу же вперед вышел незнакомый Исхе мужчина. Худой, бледный, словно покойник, с рыжими усами и пшеничными редкими волосами.

— Я г-г-господин, — проблеял он.

— Господин десница, дурья твоя башка! — рявкнул на него один из дружинников.

Исха не знала, что человек может быть бледнее снега, но новый голова смог стать таким. Впрочем, пока Веренир стальным голосом опрашивал главу поселения о том, что здесь произошло, она отделилась от них. Спешилась с кобылы без всякой помощи и, завороженно глядя на пылающие стены большого деревянного дома, стала приближаться к нему.

Воздуха не хватало. Впервые после собственного сожжения она видела такой огромный огонь. Не чувствовала рук и ног. Все словно перестало существовать. Люди вокруг притихли и смотрели только на десницу и голову, не замечая ведьму.

Они опоздали. Опоздали. Ее вина. Пальцы коснулись калитки.

— Исха! Стой!

Веренир вытянул руку, как будто хотел задержать ее. Вокруг женщины взметнулся не пойми откуда взявшийся ветер. Он сбросил с нее капюшон, обнажив медные локоны, которые ни с чьими другими спутать нельзя.

Логовцы почти одновременно ахнули. Стон удивления прокатился по толпе. Люди, подобно морской волне, отступили от нее, образовав пустое пространство.

— Чур, меня, чур! — краем сознания воспринимала ведунья испуганные голоса вокруг.

— Покойница!

Веренир уже спешивался, когда она обернулась ко всем, кто сейчас смотрел на нее. И в глазах абсолютно каждого читался дикий ужас. Да, они узнали ее. Не могли не узнать.

Словно стоя на сцене, она откинула со щеки волосы, открыв свои отвратительные шрамы. Новый стон пронесся по толпе.

— Что вы сделали? — она произнесла это тихо, но не было человека среди собравшихся, который мог бы этого не услышать, несмотря на вой огня, бушующего за ее спиной. — Что вы сделали?! — повторила она уже громче.

Все молчали. И те, кто сталкивался взглядом с ее болотными глазами, опускал свои. Прямо как в былые времена, когда она еще жила среди этих жестокосердых глупцов.

Гнев пылал в ее груди так же ярко, как и огонь в пропавшем жилище.

— Где семья, которая жила в этом доме? — спросил голову Веренир.

Мужичок весь сжался. В других обстоятельствах Исха даже пожалела бы его. Но не сейчас. Сейчас она готова была собственноручно закидывать всех и каждого в этот огонь.

— Т-т-там, господин десница, — заикался он, показав в сторону дома.

На миг снова воцарилась тишина. И в этой тишине все ясно услышали отчаянный детский крик.

У ведьмы расширились глаза. Не помня себя, она кинулась через калитку. Веренир — за ней.

— Исха, стой! — он не успевал, она уже бежала к пылающему зданию.

— Не приближаться! — кому-то сказал один их дружины, Исха не стала оборачиваться.

Во дворе лежал мертвый мужчина. У него был проломлен череп. Исха не видела лица, но седые волосы и комплекция мертвеца сообщили ей о том, что это свекор Сэи. Ведунья лишь однажды видела его мельком. Возле сарая лежала женщина. Исха сразу узнала в ней властную свекровь Сэи. Видимых повреждений на той не было, разве что взлохмаченные, словно со сна, волосы разметались по грязной земле. Судя по неестественной позе, умерла она в неравной схватке, все еще сжимая в руке лопату.

Они погибли в сражении. Погибли, защищая внука.

Исха вытянула руку, и полуистлевшая дверь вылетела наружу, рассыпавшись на мелкие угли. Изнутри вырвался столб пламени. Но Исха даже не отшатнулась. Ее плечи накрыли сильные руки.

— Ты не прорвешься сквозь огонь! — сказал Веренир, и в его голосе она слышала страх.