– Кто? – не понял Бирюк, останавливая машину возле дома, в котором они провели вчерашний день.

– Да оборотень же, кто ж ещё!

– Ну, мало ли… Может, Чарли. Или вот Флэш, к примеру.

– Издеваешься? – подозрительно покосился на него Ирбис, – Никак к твоим шуточкам не привыкну.

– Привыкнешь, какие твои годы, – задумчиво отозвался Юрий. – Ну, вспомнил, так вспомнил. Вечерком расскажешь, лады?

– Конечно.

Заливались вышитые птицы

А дракон плясал уже без сил,

Даже Будда начал шевелиться

И понюхать розу попросил

Николай Гумилёв

…В доме их встретила черноглазая креолка Мириам, хозяйка этой «конспиративной квартиры».

– С возвращением, господа. Потери есть?

– Вроде бы нет.

– А этот мучачо – которого съесть хотели?

Видно было, что Флэша при слове «мальчик» явственно передёрнуло.

– Какой мальчик, Мириам, что вы. Стальные челюсти и железные нервы. А самое забавное, что он Чарли во время его «танца смерти» видел, сознание, правда, потерял.

– Да-а? – Мириам взглянула на парня с интересом. – Вам стол где накрыть, в доме или в саду?

– В саду, пожалуй, но только без жареной саранчи, – отозвался Ирбис, деликатно подпихивая Фёдора к выходу во внутренний дворик, что-то вроде патио.

Пока Мириам носила на стол местные деликатесы, Бирюк сходил в свою комнату и вернулся с бутылкой «Арарата».

– После честного труда выпить стопку не беда.

– Хочешь мусульманина во грех ввести? – поскрёб затылок Ирбис.

– Тебе напомнить, что мы после той операции пили и главное, чем закусывали?

– Нехорошо быть таким злопамятным, – фарисейски отозвался друг.

– Тогда не занудствуй, а потребляй честно заработанный коньяк. Между прочим, не какого-нибудь великопупского розлива, а настоящий октемберянский, не хухры-мухры.

– Вы ему проспорили? – поинтересовался Фёдор.

– Не совсем, – попытался деликатно «съехать с темы» Ирбис.

– Нашел, кого спрашивать, – фыркнул Бирюк. – Всё гораздо проще и циничней. Он сегодня спас мне жизнь. А поскольку для него моя жизнь – тьфу! – то я отделался одной бутылкой коньяку.

– Если бы этот оборотень тебя укусил, обязательно бы отравился, – рассердился друг.

– То есть, получается, это ты его от отравления спас? – продолжал «подскуливать» Юрий, вытаскивая пробку. – Почему же тогда коньяк с меня? Тебе налить, несовершеннолетний?

– По нашим меркам я совершеннолетний, мне уже восемнадцать.

– Тогда плесну немного для сугреву и от стресса.

Они сидели, потихоньку цедя духовитый коньяк, наслаждаясь сладким ничегонеделаньем после лютых стрессовых перегрузок. Через полчаса Флэш стал клевать носом.

– Топай-ка ты спать, землячок, – хлопнул его по плечу Юрий.

– Я вот только хотел вас спросить…

– Завтра, завтра все вопросы. А сейчас нужен тупой, бездумный отдых, поверь старому драконоборцу.

Фёдор кивнул и пошатываясь, удалился.

…—Давай ещё по одной за твою твёрдую руку и за гномов, ковавших эти пули, – Бирюк подлил коньяк, с удовольствием отхлебнул глоточек. – Слушай, а как так интересно получается – гномы считаются вымершим народом, а пули к пистолету изготовлены явно ими. Больше ведь никто с мифрилом не работал? Ну, кроме эльфов, но те-то вообще считаются легендой. До сих пор о них нет никакой точной информации.

– Аллах его знает, – пожал плечами Ирбис. – Мне этот ствол случайно достался.

– Расскажи, если не секрет.

– Да, какие от тебя секреты. Просто я сам до сих пор многого не понимаю. Нас перед выпуском отправили на практику.

– На выживание в экстремальных условиях, что ли?

– Да. Волхв там один у нас был, факультативные занятия вёл по иным измерениям. Ты его должен помнить. Щур его звали. Говорили даже, что он из Высших Магов.