Два его помощника привстали со своих стульев и смотрели на меня, замерев в таком полусогнутом положении.

Стражники застыли, открыв рты.

В зале суда было не так много народу, а зрителей не было вовсе. Поэтому понять что-то я вообще ничего не могла. Ни возгласов из толпы, ни выкриков зевак.

Но больше всего меня поразила госпожа Вильфранш-сюр-Сон. Мерзкая старуха выпучила глаза и хватала ртом воздух, как будто задыхалась. А когда я посмотрела на неё, она вдруг стала медленно сползать со своего кресла. А потом и вовсе вдруг опустилась на четвереньки и поползла к двери, смешно отклячив тощую задницу в грязной, и местами дырявой юбке.

«Что это они?» - мелькнуло у меня в голове.

- Стоять! - вдруг заорал судья.

Я же и так стою? Но оказалось - это было не мне. Это он кричал на ползущую в сторону двери и смешно перебирающую по полу руками и ногами госпожу Вильфранш-сюр-Сон.

- Стража! Задержать её! - скомандовал судья. Стражники отмерли и кинулись исполнять приказ.

Вдруг оба заместителя судьи тоже сорвались с места и рванули к выходу, столкнувшись у двери лбами. Тот, что был покрупнее толкнул второго, и тот упал на задницу, горестно при этом хрюкнув. А первый с победным гиком вылетел за дверь.

«Что происходит!?» - недоумевала я мысленно. Только вслух хоть что-то произнести было боязно.

- Жузеф! Вернитесь на своё место! - приказал судья.

Он продолжал утирать пот своим роскошным париком. Жалко. Я точно знала, что это очень дорогая вещь. Она же испортится от такого обращения! Но судье, похоже, в этот момент было глубоко плевать на сей прискорбный факт...

Стража меж тем приволокла госпожу Вильфранш-сюр-Сон назад и усадила на тот же стул, на каком она и сидела, стоявшем на противоположной от меня стороне. Я так понимаю, со стороны обвинения.

Второй заместитель, тяжко вздыхая и бормоча себе под нос что-то типа: «Такой шанс выслужиться упустил», притащился и сел на своё место.

- Подсуди.… В смысле садитесь, деточка, - ласково обратился ко мне судья.

«Ох… не к добру это» - снова подумалось мне. Вот не нравился мне этот ласковый тон. Порой, такая смена сулила ещё большие неприятности.

Но ноги меня уже не держали, и я плюхнулась обратно на огромный стул с цепями и ремнями самого устрашающего вида и даже ноги подобрала под себя.

Мне было всё ещё холодно, зубами я стучала с не меньшей, а, пожалуй, даже с большей силой. И уже очень хотелось, чтобы мы уже куда-нибудь пошли.

«На площади, где мне будут руку отрубать, будет же солнышко? Может быть, там потеплеет?» - удручённо текли мысли в моей голове.

Я не знаю, как долго мы так просидели. Госпожа Вильфранш-сюр-Сон скулила, стража переминалась с ноги на ногу, стоя вдоль стены. А судья продолжал утирать пот париком.

«Ему что? И в самом деле, жарко? Ну, вот как так-то? И чего мы, собственно говоря, ждём?» - снова подумалось мне.

Но тут входная дверь не просто отворилась. Она отлетела с жутким грохотом. Мне показалось, что аж всё здание содрогнулось.

Судья перестал утирать пот и стал скомканными, нервными движениями пытаться натянуть парик на место, только вот тот всё время сползал ему в глаза, совсем как мне - послушнический капюшон. Солдаты вытянулись ещё больше и замерли, а госпожа Вильфранш-сюр-Сон скукожилась на своём стуле.

Мне тоже было страшно, и я аккуратно спустила ноги с пыточного кресла и сжалась в комочек. Может быть, никто не обратит внимания на маленькую саламандру? Спинка у стула была довольно высокой, что давало призрачную надежду, что меня не заметят.

А по залу суда от двери кто-то стремительно приближался, чеканя каждый шаг. Кто-то большой и сильный.