Ежусь. Будто вся каменею, двигаюсь как деревянная.

— Вы боитесь меня, леди Вивьен? — внезапно спрашивает.

Поднимаю смущенный взгляд.

― С чего вы это взяли?

Лукавый, испытывающий блеск в глазах пронизывает до нутра. Ждет ответа, выкрутиться не получится.

— Я просто не понимаю... — начинаю и умолкаю вдруг. Как сказать, что просто смущена его вниманием. Особенно после того подслушанного разговора.

— Что именно, леди? — заставляет снова посмотреть в глаза.

― Не понимаю, почему ко мне такое внимание с вашей стороны. Не понимаю, почему мы получили приглашение. И мне это не нравится. Я привыкла быть в курсе событий.

― А почему вам в голову не приходит, что мой интерес искренний и без подводных камней. Просто потому что вы интересная девушка.

— Издеваетесь? — криво улыбаюсь. Хотя мне вовсе не смешно. ― Интерес к жабе? К дочери возможного предателя. К бывшей невесте друга?

— Но ведь бывшей, — ни капли упрека. Сама невинность в голосе.

― То есть другие аргументы все же верны? ― делаю выводы.

― Нет! Не верны... — уверено возражает. Настолько искренне, что готова поверить.

Но нет, не верю. Холодный разум все еще властвует над чувствами.

— Не играйте со мной! Я уже не та наивная, глупенькая Вивьен. И могу себя защитить!

― Я вижу… что вы не та… ― соглашается. Взгляд становится цепким, изучающим.

Внутри все холодеет. Никак не пойму, что он имеет в виду. Мои слова или то, что я в теле другой?

― Мне жаль, что заставил вас смутиться...

Фыркаю. Вряд ли жаль. Напротив, это, скорее всего, и было целью.

― Больше не буду уделять вам внимание. Просто решил, что помощь друга не помешает.

"Друга ли?", ― возникает внезапная мысль.

― Пожалели? ― сжимаю губы.

Торнтон молчит. И я понимаю, что угадала. Становится противно, словно в грязь нырнула.

— Ненавижу жалость. Это унизительно, ― зубы начинают стучать от отвращения. ― Я вовсе не дама в беде, которую нужно спасать. Могу и сама со всем справиться.

― Иногда враги гораздо сильнее, чем кажутся, ― наклоняется ближе. На грани приличия.

― Я справлюсь! — задираю подбородок.

Мелодия заканчивается. После Торнтона кружусь в танце с лордом Фрэнком Симонсом, которого так рекомендовала маман. Дальше с Джеймсом Фингером... Закари Айзеком... Внимание мужчин непривычно, подозрительно. Постоянно кажется, что где-то за спиной надо мной насмехаются. Поэтому в ответ на красочные комплименты реагирую сдержанно и холодно. И игнорирую все предложения продолжить общение и забронировать следующий танец.

С головы не идет Торнтон и его предупреждение. Становится неуютно. Что же такое задумала против меня Люси Барроуз, что даже сам лорд, хозяин праздника, решил предупредить. Или это просто дружеский совет по поводу девичьих разборок. Все же я очень задела эту выскочку. А разъяренные девушки бывают достаточно жестокими и изобретательными.

К концу вечера настолько нервно изматываюсь, что просто голова кругом идет.

Меня больше не трогают. И кумушки на софе не рискуют сплетничать. Но взоры, взоры не исчезают. Кусают и дальше. Как и скрытые насмешки на устах Люси и ее миньонов. И как только объявляют о завершении праздника, не сдерживаю облегченного вздоха.

По дороге в комнаты почти не прислушиваюсь к возбужденным разговорам сестер. Их вечер удался, и даже я не желаю портить хорошее настроение. Все же не настолько жестока, чтобы донимать их. На самом деле не имею ничего против, чтобы они нашли свою судьбу и удачно вышли замуж. Главное, чтобы от меня отстали. В душе лишь одно желание – добраться до кровати и выспаться. Не думать ни о чем. Оставить сомнения и подозрения на следующий день. Просто отдохнуть.