― Ты можешь выпячивать свой ум сколько хочешь, все равно не поможет, — пыхтит.

― А ты грудь! — смотрю, как из декольте чуть не вываливается ее добро. От злости, дышит тяжело и глубоко.

― Ужасное платье. Только полной дуре могло такое понравиться, — решается разжать рот, одна из ее подруг, брюнетка с холодными серыми глазами. Остальные продолжают молчать. Только непонятными взглядами перекидываются у Люси за спиной.

— Спасибо. Я передам ее светлости, — с любовью расправляю на коленях мерцающую ткань. — Она как раз спрашивала, где я заказала. Планировала и себе.

Брюнетка бледнеет.

— Врешь!

— Ни капли. Как раз танец закончился, она с маман разговаривает. Подойду, сообщу, о том, что тут кое-кто упрекает ее в отсутствии вкуса, — встаю на ноги.

Конечно, ябедничать не собираюсь. Не ребенок все-таки. Но никто из них об этом не знает. Определенно по себе судят.

— Не посмеешь, — пытается храбриться.

― Проверим? — вскидываю бровь.

— Жаба! — выплевывает Люси.

— Ты повторяешься... Идите, новые оскорбления лучше придумайте. Эти устаревшие и вовсе не действуют.

Люси разворачивается и чуть не убегает. Миньоны семенят за ней. А я снова опускаюсь на скамейку. Такое чувство, что мешки с песком таскала.

Почтенные матроны на соседней софе начинают шептаться еще громче. Дали мы им тему для сплетен…

15. Глава 15

Оставаться здесь больше нет сил. Неважно, что подумают обо мне гости и хозяева. Хочется просто исчезнуть, укрыться от всех этих взглядов. Особенно когда понимаю, что недавнее столкновение только цветочки. По Люси видно, что она не привыкла отступать и терять такой удобный объект для шпилек и издевательств.

Однако и другие вещи неотвратимо портят настроение. Кумушки на соседней софе не унимаются. Перешептывания становятся громче. И доносятся до меня так четко, будто ведутся прямо здесь, у уха.

― Позор семьи… — сообщает противный скрипучий голос.

Я к ним не поворачиваюсь, не вижу, кто говорит. Сижу с каменным лицом. Будто не понимаю, что обо мне.

— Да, позор, — повторяет, будто предыдущую фразу не услышали.

— А слышали, что она говорила бедной Люси. Разве можно так? — к ней подключается второй. Писклявый, тонкий, как у маленькой девочки.

― Но… Люси сама… — кто-то все же пытается возразить.

Но его перебивают.

― Все равно! Люси не аристократка. Вивьен надлежало быть сдержаннее. Древний род. Древняя кровь! — говорит скрипучая.

― Это все ее корни! — снова поддакивает пискля.

— Его корни, — исправляет скрипучая.

— Кого? Роуза?

― Именно. Говорят, Роузы появились при первом Бардальфе. Оруженосец с Айришских островов спас королю жизнь. И тот отдал ему младшую дочь в жены. А потом их сын стал королем… Кто-то из Роузов обязательно приходит к трону. Примерно каждые двести лет…

— Поэтому Патрик Роуз и... — не сдерживается пискля.

— Тихо... тихо... — испуганно шипит голос, который пытался и Люси обвинить.

Кумушки умолкают. Больше со стороны софы не доносится ни звука. А я даже дышать забываю. В горле появляется комок. Неприятное предчувствие щекочет за грудиной, словно гадкий таракан усиками. Верить сплетницам, конечно, не стоит. Однако и в их разговорах может быть доля истины. Только вот насколько она велика. А, самое главное, я об измене лорда Роуза снова ничего не узнала.

Неизвестность вымораживает. Угнетает. Ставит в тупик. Ведь напрямую ни у кого спросить не могу. Во-первых, такие разговоры, скорее всего, запрещены. Во-вторых, Вивьен точно должна быть в курсе семейных дел.

Хотя матроны и умолкают, но взгляды злобные бросать не прекращают. Я их не вижу, только чувствую. Глаза прикованы к нервно сжатым на коленях кулакам. К счастью, в этот самый момент кончается танец, их подопечные возвращаются. Сплетницам становится не до меня.