― Так что за новость, мамочка? — подпрыгивает на стуле Гортензия.

― Мы приглашены в Торнтонхолл! На целых две недели, цыплята! Торнтоны отмечают день нашего покровителя, святого Патрисия и день рождения нашего любимого короля Бардальфа. В этом году его величество решил не проводить его в летней резиденции и переложил организацию увеселений на плечи дядюшки и тетушки. Ну, разве не здорово! Первая неделя День Патрисия и празднование для ближайших, а на следующую неделю подъедут остальные гости уже поздравить его величество, — сияет как новый самовар.

— Мамочка, ох! Я сейчас потеряю сознание от счастья, — откидывается на спинку стула Гортензия. ― Поверить не могу, что мы вошли в ближайший круг Торнтонов. После...

Фразу Гортензия не заканчивает, подпрыгивает на стуле от толчка Селесты. Леди Роуз делает вид, что ничего не замечает. А старшая сестра в тот же миг начинает тараторить:

― Это невероятно! Нужно срочно заказать новые платья, — переходит к планированию. Как будто пытается отвлечь от неудобной темы.

Меня же начинает тошнить от страха. Сжимаю черенок вилки до побелевших костяшек и судорожно пытаюсь прикинуть, что задумал Торнтон.

― Вивьен! ― ожидает моей реакции маман.

Поднимаю голову и скалюсь, изображая "невероятную" радость.

— Просто наказание божье, а не дитя, — бормочет себе под нос.

Далее сестры и мать переходят к обсуждению более прозаических тем, таких как платья, украшения, прически и подготовка. Я в этом участия не принимаю, вяло ковыряю вилкой какое-то зеленоватое пюре из овощей. Уильям, как ни странно, почти копирует мои действия. Пюре и ему не заходит.

— Я уже написала мамам Жельбен. Подобрала ткани, обсудила фасоны. К сожалению, у нас совсем нет времени, чтобы с нуля отшить гардероб. Придется что-то брать из заготовок.

Сестры смущенно попискивают. Я медленно откладываю вилку.

― Я бы предпочла сама выбрать одежду. Вернее, настаиваю на этом!

― Вивьен! — возмущенно вскидывается маман. Откладывает столовые приборы, вытирает салфеткой губы. Чувствую, вот-вот начнутся знакомые нотации.

— Я предупреждала. Платье, которое было вчера, совсем не подходит. Розовый мне не к лицу, и желтый тоже... корсеты... глубокие вырезы...

― Тонкая талия и пышная грудь — это красиво! — возражает маман.

― Красиво, когда гармония. К тому же... — бросаю лукавый взгляд на притихших Гортензию и Селесту. — Надо кому-то оттенять красоту моих сестер. Они будут иметь огромный успех в Торнтонхолле.

— Но Джеффри...

Вздыхаю.

— Ну, во-первых, еще раз повторяю, что не выйду за него. А во-вторых, если даже и приму это издевательское предложению, то разве для любимого жениха это настолько важно? Берет он меня не за красоту, за состояние. Чтобы свои долги отдать и спасти имение.

― Никогда не стоит останавливаться на одном варианте, дорогая. У Барроузов ты смогла заинтересовать нескольких приличных джентльменов. К примеру, Фрэнка Симонса.

― Симонсы, это те, которые обладают магией стихий? — неожиданно подает голос Гортензия. — И чем он хорош? По-моему, совершенно бесполезная магия.

— Магия не может быть бесполезной, Гортензия, — неожиданно одергивает ее маман. Впервые на моей памяти так резко выговаривает сестре. Обычно, лишь для меня подобные интонации. — Бывает неумелое использование, запомни. А ты, Уильям, смотри и учись, почему женщинам магия не дана. Они не умеют ее ценить и использовать во благо в отличие от мужчин. Не понимают истинной сущности способностей, которыми обладают.

Брат кивает и бросает на меня встревоженный взгляд.

— У мадам Жельбен все замеры есть, — перепрыгивает на предыдущую тему. — Через несколько дней нам доставят платья и сделают окончательную примерку.