- Родители же вместе работали, оба были инженерами на одном предприятии, - глухо сказала Лера. - А когда папы не стало... она просто прекратила ходить на работу. Вообще перестала интересоваться тем, что происходит вокруг. Лежала на кровати сутками и молчала, будто окаменев - не открывала на стук в дверь, не ела и не пила... Она и про меня забыла. Я просто стала ей не нужна без отца, понимаешь?.. Мне было очень страшно, что она тоже умрёт, я постоянно пыталась как-то растормошить её, заставить встряхнуться, прийти в себя, говорила: “Мама, я хочу кушать. Мама, я хочу гулять. Мама, отведи меня, пожалуйста, в садик!” Она не реагировала. Целую неделю я провела с ней один на один в квартире... - Лера зажмурилась на миг. - Это была самая страшная неделя в моей жизни. Я даже не могла открыть дверь и выбраться наружу, потому что она была заперта изнутри на ключ, а где находится этот ключ, я понятия не имела. Я целыми днями везде его искала. На полках. В шкафу. В тумбочках. В ящиках комода... Самое ужасное, что меня никто даже не хватился. Ни в детском саду, ни во дворе... Все знали, что я потеряла отца, и решили, что мы с мамой просто куда-то уехали на время, чтобы отвлечься от своего горя. 

Максим потрясённо сглотнул, уставившись на неё во все глаза. 

- Как же ты смогла продержаться целую неделю? Что ты ела? 

Лера пожала плечами. 

- Всё, что нашла на кухне... сначала был хлеб, но он очень быстро закончился, буквально на второй день. Потом разыскала мешок сухариков. Сырую морковку... чистить я её тогда ещё не умела, поэтому, кое-как помыв, грызла вместе с кожурой. В холодильнике обнаружились какие-то консервы, но открыть их я так и не смогла. Пыталась, конечно, но силёнок не хватило, только руку консервным ножом порезала... Ела сырые яйца. Пила воду из крана, иногда добавляя в неё сахар и уговаривая себя, что это компот. 

Максим схватил её за плечи, умоляюще встряхнул: 

- Быстро скажи, как и чем всё это закончилось! 

Лера невесело усмехнулась. 

- Ну, я же сижу сейчас здесь, с тобой, живая и здоровая. И маму мою ты знаешь, стало быть, она тоже в порядке... Но, если коротко: через неделю соседи наконец-то услышали, как я реву под дверью, всполошились и вызвали милицию. 

- А дальше? - жадно спросил Максим. - Твоя мама постепенно пришла в себя? 

- Наоборот. У неё обнаружили психическое расстройство, развившееся на фоне депрессии, - пряча глаза, отозвалась Лера. - Её определили в... специальную больницу, - она не произнесла слово “психушка”, но Максим прекрасно понял, что она имеет в виду. - А меня взяла к себе в деревню мамина сестра тётя Тоня. Я прожила у неё целый год. Плохо помню, чем занималась там всё это время... отложилось в памяти только, как тётя сама рубила кур и резала кроликов. Мне это до сих пор иногда в кошмарах снится... - её передёрнуло. - А потом маму выписали, и она приехала в деревню, чтобы забрать меня домой. Потихоньку всё наладилось. Она устроилась техничкой в школу, ну и... дальше ты знаешь.  

Максим молчал. Что он мог сказать этой девочке - он, чистенький, сытый, благодаря матери не знавший в жизни практически никаких забот?.. 

16. 14

Лера сама поспешила перевести тему. Успокаивающе тронула его за плечо, улыбнулась и спросила с жадным любопытством: 

- Так что ты теперь собираешься делать? Не хочешь написать отцу письмо? Наверняка раздобыть его адрес - не такая уж проблема... 

Максим не без труда вспомнил, о чём вообще шла речь, прежде чем отозвался: 

- Для начала я хочу получить паспорт с его фамилией. Буду не просто Чащин, а Чащин-Ионеску. Мама одобрила, - торопливо добавил он, заметив, как ошарашенно уставилась на него Лерка. - Говорит, что такая фамилия даже более благозвучна для моей будущей концертной деятельности. Она же свихнулась на идее сделать из меня великого музыканта, - привычно хмыкнул Максим. - Может, в глубине души надеется, что я прославлюсь на весь мир - даже больше, чем мой знаменитый папенька, и тогда она разыщет его и гордо скажет: видишь, какое счастье ты профукал, идиот?