Они опять замолчали. Сидели, слушали шорохи ночного леса и сонное бормотание ратников.

– А что ты будешь делать с этим мальчишкой? – вдруг спросил дядька. – Он, оказывается, сын Сельги, этой знаменитый колдуньи поличей. Выходит, волчонок не из простого рода.

Рорик удивился вопросу. Потеребил юношеский пушок бороды, помедлил:

– Я знаю, кто такая Сельга, слышал о ней. А мальчишка… Что с ним делать? Ты сам рассказывал, отец когда-то потерял руку из-за колдовства этой бабы. В дремучих северных землях, где сидят эти поличи, обитает много злобного колдовства… Думаю, Рагнар будет доволен в Асгарде, если сын колдуньи станет пасти свиней на склонах Ранг-фиорда и получать вместо пищи увесистые пинки. Пусть отец посмеется над этим за столом Одина.

– Из словенских племен, населяющих Гардарику, получаются плохие рабы, – заметил Якоб. – Люди здесь слишком гордые. Может, они и покорны судьбе, но своим господам точно не хотят покоряться.

– Покорен раб или нет – это зависит от господина. А уж обломать мальца… Не думаю, что это будет так трудно.

– Говорят, хитрые поличи, сведущие в чародействе, знают, где спрятаны пропавшие сокровища прежнего владетеля Юрича. Харальд Резвый долго искал их, но не нашел.

– Кто говорит? – уточнил Рорик.

Дядька подумал, почесал нос и пожал плечами:

– Многие говорят…

– Когда говорят многие, спросить оказывается не с кого, – бросил Рорик. – Да и откуда у здешнего князя взялось бы богатство? Собирая дань с окрестных племен много не скопишь. Ты сам видел – в лесах живут, только лесом и кормятся.

– Не скажи… Добруж умел выжимать дань не хуже конунга Харальда. А проходные пошлины с торговых гостей, а доходы от торжищ, а набеги на соседних владетелей? К тому же, когда отец Добружа пришел с дружиной садиться на здешние земли, он наверняка был не с пустыми руками.

– Опять – говорят? Кто-то и когда-то?

– А всегда что-нибудь говорят, – не растерялся скальд. – Дело дураков – всегда говорить, дело умных – слушать и отсеивать правду от лжи как шелуху от зерен. А я повторю тебе – у прежних владетелей Юрича могли быть собраны большие богатства, но я не слышал, чтобы их кто-нибудь находил…

Рорик слушал вполуха. Золото его не заботило. Слава, честь, уважение ярлов и воинов – вот что важно! А золота у него своего достаточно, сокровищница фиорда полна еще со времен отца Рагнара и деда Рорика.

Про несметные сокровища пропавшего князя, прежнего владетеля гарда Юрича, он слышал и раньше, кто не слышал про них? Молодой ярл не слишком доверял слухам. Конечно, у князя Добружа наверняка было припрятано в тайном схроне и золото, и серебро, какой владетель обходится без казны? Но так ли уж много его припрятано? Слухи, молва – они всегда склонны преувеличивать, а уж что касается чужого богатства – тем более.

Да и когда их искать, эти сокровища? Времени до зимы осталось всего ничего – только-только вернуться в фиорды.

– Что-то я не совсем понимаю тебя, Якоб…

– Почему?

– Уж не ты ли только что учил меня рассудительной осторожности? – спросил Рорик, сдерживая торжествующую ухмылку.

– И чего?

– Так учил или нет?

– Учил, – подтвердил скальд. – И буду учить, пока жив.

– А чем ты теперь занимаешься? Не ты ли подбиваешь меня искать какие-то призрачные сокровища, когда время уже наступает на пятки?

– Ну… – Якоб подумал, подумал и виновато покрутил головой.

Он так и не нашел что ответить. Фыркнул в усы, заулыбался, еще больше скривив перекошенное лицо.

– Хорошо призывать других к терпению и рассудительности, самому забывая про них при первом же случае. Существуют сокровища Добружа или нет – только боги знают, – уже откровенно ехидно подытожил Рорик. – Да и мальчишка вряд ли что-нибудь знает, слишком маленький. Такие тайны не доверяют несмышленым детям, у которых все мысли скачут на кончике языка, как блохи на шелудивой собаке. В любом случае, если мы начнем искать княжий клад, то задержимся в Гардарике, а это нам никак нельзя. Можем дождаться, что реки встанут льдом, тогда вообще не уйти. И на зимовку у нас нет припасов, ты знаешь. Я не хочу погубить дружину и корабли, гоняясь за какими-то сомнительными богатствами.