Действительно – история повторялась чуть ли не точь-в-точь. Сколько же прошло времени? Месяца два?.. Может быть, даже чуть меньше – а как будто целая вечность.

            Целую вечность назад я точно так же ждал решения Рагнара, сидя за столом в его походном шатре на Серых островах. Тогда рядом со мной были верный Хроки и Сакс. Где они теперь?.. Хочется верить, что Хроки, который никогда не пятнал свою честь ложью и предательством, уже отыскал свой путь через туманную пустошь Чистилища, предстал перед Владычицей и занял свое место среди достойных в Небесных Чертогах. А Сакс? Наверное, уже отправился к предкам в обитель Старых богов – вряд ли Таранис отверг его только из-за того, что парень последовал за мной на север и погиб там, где полузабытый пантеон имперцев не имел силы. Но даже если так – пусть Хель будет милостива и к нему. Смерть равняет всех, не делая разницы между славным конунгом и самым жалким из трэллов. И только для меня сделала исключение – иначе я не сидел бы сейчас здесь… Впрочем, как и все остальные из северян.

            - Ты не казнил меня тогда – но приблизил к себе и назвал тэном. – Я легонько толкнул Рагнара локтем в бок. – И сейчас боги не оставят тебя. Князь Мстислав мудр и справедлив. Твои люди станут украшением его дружины – только глупец откажется от союза с сыном Серого Медведя.

            - Не боись! – прогудел Ратибор, устроившийся слева от меня за столом. – От купцов да бояр шуму много, а князь завсегда перво-наперво дружину послушает. А уж мы за тебя стоять будем, боярин. Видано ли – такого молодца не принять.

            Мстислав рассадил гостей с явным умыслом. Одетые едва ли не богаче самого князя торгаши и знать недоверчиво поглядывали на нас из-за столов напротив, но Третьяк, Ратибор и еще десятка полтора гридей разбавляли нашу северную компанию. В Вышеград мы пришли вместе, и если еще не успели подружиться, то хотя бы немного растопили ледяную стену, появившуюся стараниями Саурона и его «Топоров». Всю дорогу северяне и местные о чем-то говорили вполголоса, менялись оружием, крутили в руках щиты – и круглые, и алые, похожие на капли. Кто-то из хирдманнов уже успел обзавестись булавами и топорами явно склафской ковки – по всему выходило, что местные кузнецы умением ничуть не уступали тем, что остались на Эллиге. Эх, Волунда бы сюда – он бы уж точно показал, как надо…

            - Говори, конунг.

            Мстислав вдруг поднялся со своего места, и разговоры тут же стихли. Все – и гости, и местные – уже успели набить животы и опрокинуть по несколько рогов склафского хмельного меда (ничуть не уступавшего тому, что варила на Барекстаде Иде Хромая – если верить авторитетному мнению Ошкуя-скальда) – и теперь пришло время «официальной части». Все-таки не дураки были наши предки, подарившие обычаи неписям «Гардарики». Сначала еда, а серьезные беседы – потом. Мало ли что взбредет в голову тому, кто уселся за стол переговоров голодным или – не дай Всеотец – трезвым, как стеклышко?

            - Ты мой гость, - продолжил Мстислав. – Да ведомо мне, что неспроста ты в Вышеград с дружиной своей пожаловал. Поведай, чего желаете – а уж вече решит, как быть.

            - Мое имя – Рагнар Бьернсон. – Рагнар поднялся на ноги. – Там, откуда я родом, моего отца называли конунгом, ярлом над ярлами. По-вашему значит – князь. Матерь- Фригг не подарила ему других детей, и после смерти отца я унаследовал острова Эллиге, как законный правитель.

            - Законный правитель… - негромко проворчал кто-то с «купеческих» столов. – Так и сидел бы на своих камнях посредь моря – почто к нам-то пожаловал?