Чтобы поддержать пошатнувшееся благочестие, римские власти могли бы обратиться и к административным мерам – прежде всего в отношении государственного культа гениев Рима и императора; вводиться обязательно посещение храмов и участие в жертвоприношениях, с выдачей соответствующих свидетельств(49,156). На казенный счет воздвигаются все новые пышные храмы – прежде всего традиционных италийских богов, жрецам платят большое государственное жалование. Но меры эти столь же малоэффективны, как и аналогичные, принятые в нашей истории в попытках противостоять христианству.

Еще об одном аспекте данного вопроса. В Римской империи возникает и действует множество фиасов – союзов приверженцев различных вероучений. Эти организации все более с течением времени ориентируются на мирские дела и в какой-то мере воспроизводят структуру и функции христианской церкви, бывшей в начале своего существования не только чисто культовой структурой, но и социальным объединением верующих. Возможно даже, что наряду с профессиональными группировками – сословиями, появились бы и замкнутые религиозно– административные общины, объединенные вокруг храмов. Со временем, они начинают играть все большую роль и в политике, становясь, своего рода, суррогатом современных партий. Подобные образования еще более способствуют разрушению прежней структуры римского общества и, облегчая решение частных задач, в конечном итоге подрывают его стабильность.(6,89)

Ширящийся духовный вакуум надо чем-то заполнять, и в Риме, наряду с восточными суевериями, необыкновенную популярность приобретают разного рода массовые зрелища. Тут и гладиаторские бои (временами на арене бились целые воинские подразделения) и гонки колесниц, и широкомасштабные инсценировки морских сражений в специально обустроенных водоемах («навмахии»). Граждане разбиваются на группы поклонников, в зависимости от цветов, избранных любимыми гладиаторами и возничими. Разделение это приводит к нешуточным конфликтам, переходящим в массовые беспорядки – весьма похожим на те, что происходят между болельщиками футбольных команд в наше время. Не исключено, что подобное разделение приобрело бы и политический аспект и вылилось бы в конце существования империи в смуты, подобные восстанию «Ника», происшедшему в нашей истории в VI веке, в царствование Юстиниана – уже в Восточном Риме.

Весьма популярен также и театр – по массовости этот вид искусства сопоставим с нынешним кинематографом, и с ристалищами в римских цирках. Впрочем, спектакли зачастую не менее жестоки, чем гладиаторские бои – случалось, что раб, игравший Аттиса, действительно оскоплялся на сцене, а игравший Геркулеса – сжигался живым в финале представления.(32,7) Данная тенденция, в отсутствие пусть и весьма поверхностно смягчившего нравы христианства только усугубляется, и вот уже трудно отличить гладиаторские сражения и травли зверей от пьес.

Вдобавок, как и в нашем мире, медленно но верно набирает силу кризис рабовладельческой экономики. К слову: когда произносят ставшие уже привычными фразы о кризисе рабовладельческого строя, далеко не всегда хорошо понимают, о чем идет речь.

А дело прежде всего в том, что античное хозяйство сталкивается с серьезным дефицитом рабов. К III веку нашей эры весь доступный римлянам мир был завоеван и освоен. На северных и южных границах обитали сравнительно малочисленные и одновременно весьма воинственные германские и берберские племена. Единственная высокоразвитая и густозаселенная страна – Парфия, успешно дает отпор завоевателям.