Сигурд движется на север. Сознание сосредоточено, только краешек разума мусолит мысль о дяде Огине: он будет горд, ежели удастся притащить желанную добычу.

Снова шорохи. Где-то ворочается, зарываясь в листву, косуля. Сигурд быстро и бесшумно перемещается вбок, уходя с подветренной стороны. Косуля остается слева, до нее шагов двести. Надо осторожно обойти ее и подобраться ближе, чем на сто футов. Этого будет достаточно, чтобы догнать ее в считанные секунды. Обычно животное успевает вскочить и сделать не больше трех прыжков, как Сигурд накрывает его сверху.

Сигурд зол на косулю. Ему нужен килун, но и косулей поступиться нельзя. Косуля – она тоже мясо. Однако, охотясь на нее, он всполошит зверье, обитающее в округе.

Ближе, чем на сто футов. А потом убьет ее голыми руками.

Сигурд замедляет шаг, рыскает взглядом: где след? Чем дальше в лиственный лес, тем толще слой перегнившей листвы, а в нем то там, то сям – проклятые сухие ветки: громко хрустят, ежели наступить. Мягко прыгая с камня на камень, Сигурд углубляется в чащу. Чувства сами собой угасают.

По надобности на секунду-другую он велит мышцам мощью налиться и вновь расслабиться. Удлиняет прыжки, хватается руками за толстые ветви буков, пролетает над поваленными деревьями и не выдает себя ни единым шорохом.

Приземлившись на лысом взгорке, Сигурд замирает. Минуту-другую стоит в бесстрастном ожидании.

Но вот снова отчетливый треск. Верно, косуля не больно крупная. Копошится в ложе, на ночлег укладывается. Теперь уж до нее футов сто с лишним…

Килун на время забыт. Все внимание на косулю. Рот наполняется слюной.

Ближе, ближе…

Сигурд поднимается и перепрыгивает на небольшой камень, снова застывает на минуту, опять прыгает, – и так, пока не подкрадывается к затаившейся в кустах косуле настолько близко, что ухо начинает слышать ее дыхание. И тут оно становится тише, – косуля тоже что-то чувствует.

Скачок!

Стволы деревьев бросаются навстречу.

В темных зарослях – движение. Косуля неуклюже поднимается на ноги, кидается прочь.

Вон пятачок пространства перед валуном, – там он накроет жертву. Прыжок… Еще…

И в этот миг громкий треск веток где-то справа –

(Килун!!!)

– заставляет резко свернуть с намеченного пути.

(Килун! – он несется, ломая сухие кустарники! Огромный вепрь!)

Косуле невдомек, как ей повезло: она по-прежнему мечется по темному лесу, натыкаясь на стволы буков и колючие заросли, ранит себе грудь и ноги, но на самом деле она уже вне опасности – охотник захвачен новой погоней.

Килун чуть дальше, чем в первый миг показалось Сигурду: рвется вглубь леса, снося кусты и сухолом на пути.

Сигурд теряет секунды, чтобы одолеть осыпь и выйти на одну линию со зверем – и вот уже промежуток больше.

Он мчится быстрей, на бегу выхватывает из-за пояса нож. Прыжки все шире, но и килун со всех ног драпает: верно, ему уже случалось попадаться бигемам, а может, просто издали ловил их опасный плотоядный запах.

Килун-то места знает, вовремя успевает свернуть. Сигурд проскакивает поворот, налетает на шершавую глыбу. Опять несколько секунд теряется…

Сигурд продирается меж завалов камней и веток. Выемка… пригорок… поваленный ствол. И вот земля становится ровнее, деревья – выше, а просветы между ними – больше.

Сигурд усиливает скачок. Наконец-то! – цель видна: впереди мелькает зад вепря.

Быстрее… Нет, опасно: это лес, не равнина. Но вот лес редеет, просматривается на добрых полторы сотни шагов, теперь можно поднажать.

Расстояние между охотником и жертвой стремительно сокращается. И вдруг в голове три коротких всплеска, один за другим: это первый, предупредительный толчок. Через три сотни футов он повторится, а еще через три в голове разразится бойня.