Я трудилась на кухне до полуночи. Очень переживала, что бисквит не получится. Рука, которой взбивала белки, онемела, и пришлось позвать на помощь юнгу. Он сдался через пять минут. Добавляя в тесто порошок черемницы, молилась, чтобы цвет и вкус не сделались противными.

Сироп варила с добавлением красных ягод. Вышел не совсем того оттенка, что хотелось бы, но на эксперименты времени не было. Решила, что в следующий раз попробую свекольный сок.

Взбивала крем и радовалась, что упросила старика купить на ярмарке кусок сливочного масла. Иначе результат вышел бы плачевным. Никогда не слышала, чтобы использовали в крем топленое масло.

Долго ломала голову, как сделать плаху. На мой взгляд она должна была быть деревянной, а не черной. В итоге решила заполировать колоду кремом и густо обсыпать молотыми орехами.

В итоге у меня на блюде лежало четыре черных коржа, обработанных сиропом с добавлением вишневой настойки. Ее я нашла у деда в шкафу. Коржи были вырезаны величиной с десертную тарелку и прослоены кремом.

Для верха сварила глазурь на молоке и масле. Черного цвета добилась опять-таки с помощью порошка черемницы. Залив теплым «шоколадом» торт, установила плаху с орехами, по которой заставила весьма натурально растечься кроваво-красный джем.

Когда уже вздохнула, что самое трудное позади, пришел капитан и принес вылепленный из теста и высушенный в печи топор палача с длинной ручкой. Я завизжала от восторга и кинулась целовать, но дед меня остановил. Махнул рукой, чтобы вошел Малыш Хакли. Тот что-то очень бережно нес на небольшом подносе.

– Что это? – не поняла я, увидев какие-то мелкие детали, густо обсыпанные сахарной пудрой.

– Это кости, – прошептал юнга, боясь дышать, чтобы пудра не разлетелась, – а вот тут черепа. Мы их сделали из карамели. Капитал сказал, что они будут отлично смотреться на черном бархате.

Я уставилась на деда. Тот уже вооружился маленькими щипчиками. С ловкостью волшебника он собрал один полный скелет, стоящий на коленях у плахи, а остальными костями и черепами украсил боковую часть торта, вдавив их в черную глазурь.

– Ну разве не чудо? – спросил старик, отойдя от стола на пару шагов, чтобы со стороны полюбоваться на совместное творчество. – Мимо такого никто не пройдет. Это тебе не розочки из крема.

– Я очень переживаю, будет ли вкусно, – я кусала от волнения губы.

– Вкусно-вкусно, – произнес с набитым ртом юнга. Пока мы занимались украшательством, он вылизал чашки после крема и глазури, а теперь доедал обрезки бисквита.

– Ну вот видишь, и без водорослей обошлись! – притянул меня к себе капитан, желая обнять. Мы не заметили как, но между нами втиснулся перепачканный и ужасно довольный Малыш Хакли, отчего едва не был удушен в объятиях.

– Сохранить бы такую красоту в целости до завтра, – забеспокоилась я. – Ночи хоть и не теплые, но любой торт любит настоящий холод.

– Сейчас! – дед порылся в буфете и достал большой стеклянный колпак, который водрузил сверху блюда, закрывая торт. – А теперь поставим его в ледник. В каждом уважающем себя доме есть такой.

11. Глава 10, в которой я теряю друга

Погреб был богат продуктами. Капитан оказался запасливым человеком. В самом конце темного помещения в яме хранился лед, на котором лежали разделанные туши. Капитан вытащил одну ледяную глыбу, накинул на нее полотенце, а сверху поставил наше блюдо.

– А теперь всем спать, – объявил он, выпроваживая нас из погреба.

– А как же хлеб и караваи? – мы с Малышом Хакли оглянулись на капитана.

– Уж сам как-нибудь справлюсь, – он махнул рукой и, не оборачиваясь на нас, поковылял к кораблю.