– Но ты же до зимы не вернёшься? Ты же говорил, что на материке зимой град идёт с кулак, и холод собачий?

– Я что-нибудь придумаю.

– А готовить ты как собираешься? На той вонючей жидкости? У тебя спичек всего девять штук осталось.

– Придумаю, не беспокойся. Есть у меня всякие идеи, но тебе не расскажу, потому что ты не со мной.

– О, брось обижаться, Прометей. Ты как пацан. Мне нравится ходить на материк, и вообще путешествовать, но мы как будто играем в игру, от которой нет пользы, как будто тешим себя развлечениями, забывая, что на нас лежит ответственность за развитие посёлка.

Прометей налился пунцом.

– Пользы нет? – зловеще-тихо произнёс он. – Нет пользы от наших путешествий? Да они тут сами в себе закупорены, киснут, как ягоды для уксуса в бутылке. Мы же глупеем на глазах, разве ты не замечаешь? Патронов у нас осталось несколько десятков штук, а дальше что? Медведей вилами гонять? Как их делать, никто не знает, и не хочет знать. Вот, затянули одну песню – «Рис превыше всего». Так мы скоро поклоняться ему начнём, молитвы возносить и прочие глупости делать. Ты же помнишь ветряную мельницу, которая давала ток. Наши деды ещё знали, как её ремонтировать, а когда она сломалась, всё, починить некому. Смазывают подшипники, чтобы крутилась, и делают вид, что это и есть её предназначение – крутиться на ветру. А наши дети вообще будут думать, что это нерукотворное творение каких-то там Основателей.

Глаза Прометея горели, губы тряслись от волнения, лицо было совсем красным. Иван даже испугался его в таком состоянии. Он выглядел безумным, как олень, вырвавшийся из медвежьих лап.

– Я понял тебя, Прометей, я не против того, чтобы исследовать и находить что-то полезное, оставшееся от наших умных предков. Я поддерживаю тебя полностью, я на твоей стороне.

– Чего тогда ерепенишься?

– Я думаю о том, что могу потерять время. Мы просто должны создавать семьи и рожать детей. Нам это завещали, и те люди, относящие себя к учёным, как моя прабабка Джейн, знали, что залог нашего развития в скором восстановлении численности. Иначе мы вымрем.

– Понятно. Я вижу, лавры Пита не дают тебе спокойно спать. Счастья вам с Анхеликой, и детей побольше.

– Да при чём здесь Анхелика? Я в общем сказал. Я помогу тебе подготовиться, но не пойду. Это далеко и опасно, и если мы с тобой погибнем, то род, который шёл бы от тебя и от меня, и который через сотни лет превратился бы в народ, никогда не появится.

– Это твоё окончательное слово?

Прометей так ухватился за ковш, что Иван подумал, будто товарищ собирается его им огреть, если он ответит отрицательно.

– Да. Я могу проводить тебя до материка, и всё.

– Спасибо, не надо.

Прометей заиграл желваками и принялся неистового гонять несчастную тушу тюленя по чану. Иван подкинул дров и стал следить за тем, чтобы они не разгорелись сильнее нужного.

С этого момента их нерушимая дружба дала трещину. Прометей молчал, разговаривал с Иваном только на отвлечённые темы, не касающиеся путешествия на далёкое плато. Настойчивая Анхелика не давала скучать, и через какое-то время Иван понял, что желает видеть её регулярно. Как только девушка заметила, что отношение к ней со стороны Ивана поменялось, она тоже изменила отношение к Ивану. Она позволяла себе забавляться им, дразнить, и вообще вела себя немного дерзко. Иногда это злило Ивана, но чаще вызывало желание обладать ею. За этими отношениями Иван совсем забыл про Прометея.

Наступила зима. Она снова оказалась теплее, чем прошлая. Несколько раз пытался выпасть снег, но тёплые потоки воздуха с материка, приносящие непроглядные туманы, не оставляли ему шансов. Олени, нагуливающие жир на зиму, так и не растратили его. Обманутая природой трава вновь взошла под самую зиму. Остров зеленел повсюду. Белые медведи настолько обнаглели, что несколько раз являлись в посёлок. Каждый их визит становился настоящим чрезвычайным происшествием.