А ещё почти под всеми роликами с Тимом замечала розовую анимешную аватарку с ником PinkKitty, оставляющую один и тот же комментарий «Тим краш!» и сердечки. С каким-то даже злорадным превосходством над PinkKitty осознавала, что Тим мой, хоть червь ревности чуть покусывал изнутри.

Видимо, я пересмотрела ТикТоков на ночь, и мне приснился Тим:

Он стоит ко мне спиной с голым торсом, в трениках, а я, почему-то тоже топлес, подхожу к нему, прижимаюсь всем телом к его разгорячённой широкой мускулистой спине. Он оборачивается, улыбается, и я млею от его взгляда, запаха, улыбки:

– Я тебя ждал, – шепчет Тим и целует. Целует и обнимает так, что даже просыпаться не хочется.

Но я проснулась, сгорая от смущения. Во сне будто была и не я: смелая, раскрепощённая. Там я хотела обнимать Тима, целовать, прижиматься к нему. Может, сюжет сна развивался бы дальше, но я не досмотрела.

Это был всего лишь сон! Это не я! Придя в себя, я, смущённая и возбуждённая, выгоняла наваждение из мыслей, но губы горели, сердце билось, как сумасшедшее. Мысли продолжали раскручивать эротические фантазии. Глянула на часы – пять утра. Пошла в ванную, долго держала руки под струёй холодной воды, хотя хотелось под кран засунуть и голову с дурацкими мыслями. Смотрела на себя красную в зеркало, потом приложила онемевшие от холода ладони к разгорячённым щекам. В глазах отражался блеск. Я что, заболела? Лоб был не горячий, хотя сердце сбивалось с ритма и уходило в тахикардию. Приплыли, Яна!

Я ругала себя за бесстыдные мысли, отгоняла их как могла, но они то и дело мелькали картинками из сна в голове. Проворочавшись до самого утра в кровати, я с облегчением вскочила по будильнику. И как бы ни отгоняла образы из сна, но мне и в жизни захотелось, чтобы Тим меня так же поцеловал.

На большой перемене в столовой я описала вчерашнюю поездку Инге, но она мне не поверила.

– Чтобы ты поехала куда-то? За город? С парнями?! Ты прикалываешься?!

Тогда я открыла ТикТок и показала ей один из роликов с Тимом. Лицо подруги нужно было заснять в этот момент, брови заползли под чёлку, челюсть отвисла. Инга взяла в руки телефон и пересмотрела ролик раз пять.

– Только прошу, никому не говори! Тим шифруется и не хочет это афишировать.

– Янка, ты посмотри, здесь почти лям просмотров! – Инга перевела ошеломлённый взгляд на меня. – Вот уж Клячик! Действительно тёмная лошадка!

– Ты только никому, ладно?

– Обещаю, – кивнула Инга, всё ещё пребывая в шоке. – А ты зачем с ними поехала? Вдруг там в этой глуши что-то произошло бы? Ты хотя бы предупреждай меня, а то потом ищи твоё расчленённое тело неизвестно где.

– Инга! – одёрнула подругу я.

– Кто его знает, твоего Тима, какие у него ещё скелеты в шкафу.

На Тима я старалась не смотреть весь день. Тело тут же бросало в жар, а лицо в краску. Образы из сна стыдили и, похоже, прочно засели в голове.

«Ян, у тебя всё хорошо?» – написал Тим.

«Всё ОК», – поспешно ответила я.

«После школы буду тебя ждать, где обычно».

Но после занятий меня отловила Алла Константиновна, пришлось идти с ней и обсуждать предстоящую олимпиаду. Я написала Тиму и Инге по одинаковому сообщению:

«Буду с Аллкой готовиться к олимпиаде, меня не жди».

С химичкой мы просидели три урока, она дала мне ещё кучу задач. Мы решали и разбирали их вместе. И вроде Алла Константиновна осталась довольна, хотя мой мозг, казалось, сварился в собственном соку. Но как же хорошо, что олимпиадные задачи напрочь вытравили все пошлые образы из моей головы.

Домой я шла совершенно с пустым мозгом. Навалилась дикая усталость из-за того, что полночи не спала, а химия окончательно выжала из меня все соки. Поэтому я написала и Тиму, и Инге, что сегодня меня нет, и завалилась спать вместе с Соней, прочитав ей перед этим «Мойдодыра» и «Бармалея». Вот что мне надо читать на ночь для здорового сна, а не разглядывать полуголого Тима полночи.