Какой же Женька… Пень бесчувственный! Зачем нужно было так настраивать Егора? За что он так со мной?

От эмоций мне перехватило горло, и я толком не могла дышать. Ноги подкосились и, сползая по стене на пуф в коридоре, я порадовалась, что темно. Не видно моих слёз.

Прикрыла глаза, отстраняясь от всего мира. Оставаясь наедине с сыном, который уверен, что ненавидит меня.

– Егор, послушай. За полгода ты окончательно стал троечником и скатился в успеваемости. Твоя классная, Вера Сергеевна, мне всё время выговаривает. Даже она волнуется о тебе. У тебя на следующий год выпускной класс. Нужно будет писать ЕГЭ. Готовиться. Что ты думаешь? – заговорила, стараясь не дрожать голосом.

– Обойдусь без всякого ЕГЭ! Я не собираюсь тратить шесть лет своей жизни на университет и учёбу! Чему там меня могут научить? Работать на чужого дядю за зарплату? – зафыркал мне в трубку сын противным голосом, продолжая, – Ты вон отучилась, и что? Нищенствуешь!

Сжала ладони в кулаки и постаралась ответить спокойно:

– Папа тоже учился. Все учатся.

– Ой, только не надо мне этих песен! Жанна не просиживала нигде шесть лет и прекрасно живёт! – перебил меня сын.

– Она живёт за счёт твоего отца, Егор! Благодаря тому, что разрушила нашу семью и украла наше счастье, – не удержавшись, всхлипнула я в трубку.

– Ну и что? Если бы ты не выгнала папу, он бы не ушёл! Это твоя вина! – тут же вскинулся Егор.

Только не начать кричать! Только бы не сорваться! Сейчас гормоны и молодость говорит в нём. Кричит детская обида! Мой мальчик не может быть таким жестоким!

– Это был его выбор, сын. И ты тоже совершаешь свой выбор сам. Никто не может быть виноват в поступках другого взрослого человека, – тихо проговорила я и свернула тему, пока не расплакалась окончательно. – Кем ты собираешься быть?

Егор засопел недовольно. И буркнул в трубку:

– Я буду блогером!

– Где? И на каком контенте, сын? О чём ты будешь писать, и кто тебе соберёт аудиторию? – спросила, аккуратно выдыхая, чтобы не всхлипнуть в трубку, и проговорила. – Это невозможно просто с бухты-барахты!

Егор недовольно засопел и пробухтел:

– Сейчас папа замутит новый сериал, а я буду людям показывать, как он снимает. Байки рассказывать. И всё такое…

– А если не снимет отец ничего? Он уже почти пять лет собирается и никак? – перебила я его блеяние.

– То буду у его друзей тусить на площадке, – уверенно ответил сын.

Эпическая глупость! Прикрыла ладонью глаза, отрешаясь, отгораживаясь от мира, и проговорила со стоном:

– У друзей есть свои дети. И они давно заняли все свободные места. На что ты будешь жить, Егор? Как без специальности?

На это я моментально получила наотмашь и под дых от сыночка:

– Вот из-за твоего нудежа, мам, мы все и ушли от тебя! Ты как моя классная, только ноешь и гундишь! Мне шестнадцать лет! Я без твоих советов обойдусь! И не собираюсь возвращаться! Так и знай! Никогда!

Я выслушала это и тихо, но внятно ответила, звеня голосом:

– Егор. Спроси у папы, что в точности я сказала ему о тебе. И если у него хватит совести ответить верно, то ты услышишь, что больше у твоего папы денег нет.

Сегодня ваша обожаемая Жанна разбила мне машину. И отец приезжал торговаться за ремонт. Не знаю, что он сказал тебе, но правда в том, что с деньгами у него швах. И поэтому Жанна от него собралась уходить.

Помолчала немного и, всхлипнув, прошептала:

– Я тебя всегда жду, сын.

Гошка засопел и, буркнув что-то неразборчивое, положил трубку.

Вот и поговорили. Впервые за полгода!

«Надо было не так ему сказать. Мягче! Нельзя было давить на него!»