– У меня нет денег на ремонт твоей таратайки, – сказал Женька нормальным тоном, оттолкнувшись от стены и растирая лицо ладонями. Стирая сцену в проходе.

Прошла на кухню, слыша щелчок закипевшего чайника и не обращая внимания на Женю.

– Обнищал? – хмыкнула, доставая заварку и чайничек.

Муж сел на своё место у окна и по-хозяйски вытянул длинные ноги. Подвинул к себе вазочку с выпечкой и, выбрав понравившийся рогалик, вцепился в него зубами.

– Сейчас сложный период, – проговорил невнятно с полным ртом.

Я достала Женькину кружку, поставила перед ним и налила заварки так, как он любит. Разбавила водой и каплей бальзама. Размешала сахар. Опустила в чай свежеотрезанный тоненький ломтик лимона. Половину кружочка, как муж всегда предпочитает, и подвинула к нему напиток, чтобы не успел остыть.

Женька привычно сделал большой первый глоток и зажмурился. Потом знакомо поставил со стуком кружку на стол.

Обыденно. Привычно.

Я устроилась со своим чаем напротив и сказала, горько хмыкнув:

– Так вот почему твоя красотка начала торг со мной!

Женя сделал вид, что это его не касается, и вновь потянулся к выпечке.

Он сидел на месте, куда присаживался регулярно уже шестнадцать лет. На кухне, которую мы обставляли с ним вместе сразу после нашей свадьбы. В квартире моей бабушки, где не было ремонта добрых пятнадцать лет. Постаревший. Потасканный и измождённый своей нынешней жизнью. Не потративший на меня ни копейки, особенно в последнее время. Принёсший мне столько горя.

И чувствовал себя хозяином положения.

Я глубоко вдохнула и выдохнула:

– Женя, верни мне сына. Пусть Егор вернётся домой. Навсегда. И я сама оплачу ремонт машины.

Помолчала, любуясь выражением лица бывшего мужа, и спросила:

– А кстати, напомни мне, почему я не подала на раздел имущества после развода? И ты не в курсе, сейчас, задним числом, я могу это сделать? И делить будут как? Учитывать наше материальное положение на момент развода или на момент подачи заявления?

Куда там МХАТу, с его знаменито паузой!

Вы бы видели лицо моего бывшего мужа в это мгновение!

Женя резко встал, распрямляясь во весь свой рост, с грохотом отодвигая стул, ножки которого с болезненным скрежетом прорезались по полу.

– А ты изменилась. И не в лучшую сторону. Где же твои клятвы, что примешь меня любого. Что ты не можешь без меня? Раньше ты слово мне против не говорила, а теперь торгуешься из-за такой мелочи? – презрительно дёрнув губой, обвинил меня мой бывший любимый и, громко шагая, вышел из кухни.

Хлопнула дверь ванной.

Прогремели шаги в коридоре. Зазвенели ключи в двери.

– А, кстати, – вернул мне мою реплику бывший муж, – у тебя там в ванной вода капает с потолка!

И хлопнул входной дверью об косяк, с грохотом сбегая и от разговора, и от бытовых проблем.

Впрочем, ничего нового.

Женя всегда избегал быта. До смешного.

Помню, как-то он открыл двери по звонку и, увидев за порогом толпу женщин, которые собирали подписи для замены домофона и установки камеры в нашем подъезде, беспомощно убежал от них, нервно крикнув:

– Лиза! К тебе пришли!

Так и сейчас. Мне, можно сказать, повезло с этим протекающим потолком. Если бы не он, то скандал был неизбежен.

Женя бы вновь продавил меня. Криками, истериками, упрёками, всем тем, чем он владеет в совершенстве. Зная, как не люблю ругаться и как стараюсь замять любое его недовольство своими уступками, он манипулирует эмоциональным давлением, и всегда я проигрываю. Всегда уступаю.

«Глупо. Но такова моя суть. Я не могу скандалить. Совсем», – думала я, поднимаясь по лестнице в квартиру надо мной и выискивая одновременно в телефоне номер управляющей компании.