Почему от неё всегда пахло сладостями? С её аллергией Ваське рядом нельзя было стоять даже с карамельками, но пахла она неизменно ими.

Вот с Маринкой всё понятно: утром у нее цветочные духи, от которых чихаю не только я, но и мой кот. А вечером она душится чем-то тяжелым, но уже привычным. Сначала у меня даже болела голова, и хотелось распахнуть окно. Со временем организм адаптировался…

— Андрюш, о чём ты задумался? — рука с яркими ногтями ползет по плечу, а сама Марина прижимается со спины.

— Да так, вспоминаю.

— Расскажешь мне, о чем вспоминаешь? Ты говорил, от вашего дома до моря можно пешком дойти?

— Можно, — равнодушно пожимаю плечами.

И почему, чем ближе аэропорт, тем тоскливее в душе? Почему, чем ближе момент посадки, тем чаще я думаю, что зря решил провести каникулы со своей девушкой?

***

Мягкая посадка, аплодисменты экипажу, зазывные улыбки стюардессы… Всё это проскакивает мимо. Спустившись с трапа, высматриваю машину деда, хоть и знаю, что стоит он в зале прилета, не ближе.

— Давай быстрее, — поторапливаю Марину, буквально выхватывая у неё из рук дамскую сумку. Закидываю на плечо, и тащу за руку вперед.

Не терпится.

Сердце выпрыгивает от радости, и я ловлю себя на том, что испытываю давно забытые детские эмоции. Раньше тоже обожал момент приземления и первым нёсся сквозь людской поток, чтобы запрыгнуть к деду на шею. Позже отец купил машину и мы стали ездить на авто, преодолевая почти две тысячи километров за двое суток.

Где мы только не ночевали! И у родственников, и в палатке, и в машине. Это были чудесные дни, которых я ждал весь год!

Кручу головой, стоит только ступить в крытое помещение, но все равно пропускаю момент, когда дед появляется сзади.

Хохочу, как ребенок, утопая в объятиях родного человека. Соскучился безумно просто!

— Мой дед, Андрей Павлович. А это Марина, моя… — небольшая заминка, во время которой моя девушка успевает фыркнуть и посмотреть, сузив глаза.

— Невеста Андрея, — суёт узкую ладонь, которую дед пожимает, смотря на меня глазами полными шока.

Да я как бы и сам в не меньшем шоке!

— Раз так серьезно, — тянет дед, — поздравляю. Бабушка обрадуется!

Сомневаюсь, но ничего не говорю. Как раз наш багаж скидывают на ленту, и я вытаскиваю две битком набитые сумки. В обеих одежда Маринки, моего — минимум.

— В машину иди, невеста, — хмыкаю и шлёпаю девчонку по заднице, ещё больше шокируя деда. — Мы постоим, перекурить надо.

— Ты же не…

— Садись, Марина, — открываю перед ней дверь и надавливаю на плечи.

Не курю и не собираюсь, да и дед давно избавился от вредной привычки, что удивительно, ведь вечерами народ любит собраться и посмолить папироски. Но у бабули не забалуешь!

— Жениться, значит, собрался?

— Да не, это… так…

— Так, — хмыкают, рассматривая меня с ног до головы. — Бабке не ляпни, а то получим оба. Ты — за то, что скрывал, я за компанию. Ещё и родителям твоим достанется.

— За компанию она может, — поддерживаю. — Помнишь, как гоняла нас мокрым полотенцем?

— Когда Васька разрисовала твою кровать?

Дед заливает чуть хриплым смехом, а я тихо бормочу себе под нос:

— Нет, не тогда.

Уже хочу спросить, приезжает ли моя детская повинность в посёлок, но отчего-то молчу. И так слишком много сегодня вспоминаю про Ваську.

Непорядок. Фигня это всё.

— Геныч был весной. Говорит, всё по-старому: кассеты на карандаше, кино по субботам? — сидя с дедом впереди, разворачиваюсь к нему, чтобы и Маринка тоже слышала.

— На карандаше? Это как?

— Нууу... Лучше сама посмотришь.

Мысленно потираю руки, жадно смотря в окно.