Вторая – блондинка с коротенькой прической, среднего телосложения, с характером ноющей куклы, если судить, как она сморщила нос, поглядывая на столики.

Тут же эти дамочки посмотрели на место, где я сижу (у окна в дальнем углу, самый суперский столик) и двинулись ко мне. Чувствуя, что сейчас будет интересно, отодвинула свой чаек в сторону, чтобы не разлить, и встретила самым наглым выражением лица пренебрежительные мордочки двух гусынь.

Не успели они дойти, как блондинка рявкнула:

– Уйди отсюда! Это наше место.

– И поживей, а то мне жарко! – ядовито прошипела брюнетка, пялясь на меня, как на клопа.

«Очуметь, какие все борзые пошли. Прямо поражена в самое сердце, и дрожу от страха».

Улыбнулась хищной улыбкой двум принцессам и не очень любезно просветила:

– Когда я уйду, тогда и сядете, а пока… можете постоять в сторонке.

– Ты что оборзела совсем? – рявкнула черноволосая коза, вытаращив свои огромные глаза. – Да ты знаешь, кто мой отец?

Резко поднялась и направилась к ней, а она от меня, замечая дикий блеск в моем взгляде. Подошла вплотную и процедила:

– Ты оглохла или не поняла? Я ведь сказала, можешь постоять в сторонке, пока не уйду. Не нравится – пошла вон.

– Да я…, да ты, – завизжала эта истеричка, открывая рот, как рыба.

– Никто! Дрянь, прикрывающаяся папочкой, – выдала, передавая все свое пренебрежение.

Брюнетка смело подняла руку и занесла, чтобы ударить, а я мгновенно перехватила и завернула ей за спину, а вторую девку схватила за волосы, отчего она завизжала диким воплем. Наклонилась к ним, чтобы меня слышали только эти стервы, и прорычала:

– Теперь познакомимся. С вами все понятно! Курицы. А я та, кто может обидеться и в целях самообороны нанести удары… по мордочке, да и так… куда придется, – пока говорила, сильнее сжала руку самой борзой, чтобы прочувствовала всю глубину моих слов. И чуть тише прохрипела ей в ухо: – Мой муж – известный адвокат, который с высокой башни правосудия плевал на твоего отца, и еще… сдерет моральный ущерб за нарушение моего покоя. Поняла, выскочка?

Брюнетка зашипела, а потом кивнула. Улыбнулась и отшвырнула ее, отчего она на своих каблучищах упала на кафель. Неуклюжая кикимора.

Злобная особа повернулась ко мне и ядовито  процедила:

– Ты за это ответишь! Я такое не прощаю!

– У папы не забудь разрешения спросить, – посоветовала, делая при этом ангельский (ну… или почти) вид.

– Я и без него отлично справлюсь, – прошипела ведьма и гордо поднявшись, быстрыми шагами направилась на выход, громко хлопнув дверью.

Блондинка прочистила горло и, убедившись, что истеричка ушла, проговорила:

– Про-простите. Я…

Заорала песня Alexiane «А Million on My Soul» и блонди лихорадочно принялась искать телефон, а потом поднесла к уху и заискивающе пропищала:

– Да, Олеся. Прости! Да, конечно. Уже. Иду! Прости! Да, я сейчас.

Она скривилась в извиняющейся улыбочке и кивнула мне, а потом побежала на выход. Пораженная такой шакальей дружбой, взглянула на изумленную публику придирчивым взглядом, и все тут же отвернулись. Веселить никого не собираюсь, впрочем, как и оправдываться. Все и так видели, что произошло. Так что без презервативов в этот раз…

Села за свой стол и только пододвинула к себе чай, как ко мне подошла довольная официантка и, с самым счастливым видом поставив на стол десерт – мороженое с фруктами, проговорила:

– За счет заведения! Приятного аппетита!

Хлопнула ресничками и благодарно сказала:

– Спасибо.

Как только она ушла, решила, что фифы не только видно посетителей достают, но и персонал. Ухмыльнулась сама себе и, взяв ложечку, принялась уплетать наивкуснейшую вещь на свете.