– Ой, мама, это я их сразу к тебе потащила, прости, – без тени смущения покаялось мое чадо. – Так не терпелось тебя увидеть!

– Ньес Гаррет, я вам чрезвычайно признательна за то, что вы доставили сюда мое сокровище! – с чувством сказала я. – Конечно, в таком деле не может быть и речи о промедлении.

– Что вы, несса, не стоит благодарности. – Гаррет усмехнулся и удивленно покачал головой. – Да у нас и не было другого выбора, потому что несса Марруся оказалась алайей моего сына Шорра, что само по себе является некоторым юридическим казусом.

Он посмотрел на мое потрясенное лицо, прищурился, стремительно подошел к прикроватному столику, накапал лекарства в рюмку.

– Выпейте! Демиурги, вам же нельзя волноваться! И сколько уже раз я просил вас немедленно сообщать мне, если у вас болит голова. Зрачки уже во всю радужку, а вы молчите!

– Простите, не сообразила. Это… приятное волнение, ньес. – Я чувствовала себя заторможенной и выпавшей из реальности. – Хотя сюрпризов, признаюсь, чуть больше, чем я ожидала.

– Да уж… – Гаррет пощупал мне пульс, пытливо заглянул в глаза, на минуту сжал виски прохладными пальцами. – Я и сам ошарашен такими… совпадениями. Вы держитесь молодцом, несса. Мы вернемся через час, хорошо?

Он кивнул, прощаясь, и оба дракона быстро покинули помещение.

Пока я одевалась-умывалась, Маруська рассказывала. От моих расспросов про «хмыря» она отмахнулась – все ее мысли занимал Шорр, в которого моя дочь влюбилась без памяти. Он успел ей немного рассказать про драконьи обряды, и теперь Маруська торопливо просвещала меня по поводу своих планов на ближайшее будущее. Оказалось, то, что у нас укладывалось в пару-тройку ритуалов – сватовство, помолвка, свадьба, у драконов растягивалось на долгие годы и осуществлялось в несколько сложных этапов. Если мы правильно поняли, это были церемонии, связанные с пробуждением магии в младшей «половинке» алайи и постепенном слиянии драконов в полноценную пару. Как там говорил Гаррет? «Слияние сердец, тел, чувств, разумов, магии и душ». Старший дракон, живущий в паре, с каждым таким ритуалом набирал силу, младший – открывал разные стороны своих способностей. Это был очень плотный союз, со временем становившийся практически симбиозом.

– Шорр сказал, что тысячелетия, отмеренные драконам для жизни, слишком длинны, чтобы провести их с кем-то чужим. – Дочка рылась в моем гардеробе из чисто спортивного интереса. Ростом она была гораздо выше меня, а в обхвате существенно мне уступала. – Ой, у тебя тут такие платья красивые, мам! Смотри, какое чудесное, голубенькое! Нам с тобой так идет этот цвет! Наденешь его?

– Оставь, какие платья, – я поморщилась, – там должна быть синяя рубашка и черные штаны. Ага, вот эти. Спасибо! Скажи лучше, как тебе… жених? – Я с трудом верила, что моя дочь уже такая взрослая и что мы говорим о ее женихе. – Вообще не рановато вы? Может, сначала присмотритесь друг к другу?

– Мама! – Дочка восторженно закатила глаза. – Он просто предел мечтаний! Ужасно нравится! Да я млею, когда он просто со мной разговаривает. И как смотрит! Я когда его увидела, сразу почувствовала что-то такое родное-преродное. Мое-мое, понимаешь? Меня к нему притянуло, как магнитом, сразу. Как удар – вот оно! Любовь с первого взгляда. Я и не знала, что такое бывает, я как будто только его ждала – всегда. А он, представь, подошел ко мне у деканата и сразу говорит: «О прекрасная незнакомка, вы – любовь всей моей жизни!» – Маруська засмеялась счастливо. – И так, знаешь, говорит это, что я понимаю: это всерьез, а не то, чтобы прикалывался или по дури. А и правда – Любовь Всей Жизни! И прямо тепло стало на сердце, оно к нему как будто потянулось само.