– Пока ваше величество были заняты другими государственными делами, мы сочли за благо…

Дверь распахнулась. В Салон Войны неторопливо вошел Филипп. Он был в щегольском красном камзоле с желтыми бантами. Генералы поклонились Месье. Людовик скрестил руки на груди, молча глядя на брата.

– Оставьте нас. Все, – велел он генералам.

Те поклонились и вышли.

Не спуская глаз с Филиппа, Людовик подошел к своей «военной доске».

– Ты изволил потратить пятьдесят тысяч на свои башмаки и туфли, – сказал король, с упреком глядя на брата. – Я видел отчет.

– Но ты не видел туфель, – невозмутимо ответил Филипп.

Он выставил ногу, показывая изящный башмак с белым каблуком.

«Черт бы побрал моего братца! – раздраженно подумал король. – Его мотовство неистребимо!» Однако вслух он не сказал ничего. Наклонившись, король подвинул несколько солдатиков поближе к Брюгге. Возможно, замысел Лувуа имеет свои достоинства. Надо будет обдумать все особенности войны на два фронта.

– Брат, когда я спрашивал тебя, готов ли ты прикрыть мою спину, я имел в виду защиту. Расхищая средства, ты ставишь меня под удар.

– Ты строишь дворец. Я наряжаюсь. Главное – произвести впечатление. Это твои слова. Между прочим, если бы ты позволил мне отправиться на войну, я бы не только прикрывал твою спину. Я бы принес тебе славу.

– Что ты понимаешь в войне?

– Кое-что понимаю. – Филипп указал на доску. – Например, я вижу, что ты не позаботился о защите флангов, а это очень опасно. Учитывая характер местности, я бы несколько раз подумал, прежде чем ослаблять пути снабжения. Противнику достаточно выбрать подходящее время и нанести удар, вклинившись между твоими силами.

Филипп наклонился, чтобы переместить одну из фигурок. Людовик ударил его по руке.

– Я всего лишь хочу показать тебе, чем это грозит, – сказал Филипп.

– Верни фигурку на место.

– Но это же очевидный просчет.

– Отдай мне фигурку!

Людовик схватил брата за руку, силясь отобрать солдатика. Филипп упирался.

– Я прикрываю твою спину – и что я получаю? – обиженно крикнул Месье, скорчив гримасу. – Уважение? Власть? Я не получаю ровным счетом ничего!

– Ты получаешь деньги, которыми соришь направо и налево! – напомнил ему Людовик.

– Ты при каждом удобном случае меня унижаешь!

– Не забывай, с кем говоришь! Отдай фигурку! Мы более не намерены просить.

Филипп уступил. Королевское «мы» недвусмысленно подсказывало ему: пора остановиться.

– Ты никогда не любил делиться, – сказал он, возвращая Людовику солдатика.

– Иди играй, – бросил ему Людовик. – А нам, мужчинам, нужно заниматься делами.

Филипп направился к двери. Людовик поставил солдатика на прежнее место.

Он был зол. Боже, до чего же он был зол! Войдя в покои своей жены Генриетты, Филипп шумно захлопнул дверь. Генриетта, занятая устройством букета в вазе, сразу уловила настроение мужа.

– Как ты думаешь, твоему брату понравятся эти цветы? – осторожно спросила она.

Вместо ответа, Филипп грубо схватил жену и сдернул с нее юбку. Потом его руки скользнули под пеньюар Генриетты и сорвали нижнее белье.

– По-моему, нам пора обзавестись сыном, – процедил сквозь зубы Филипп, запуская пальцы во влажное лоно Генриетты.

– Тогда мы должны прочесть молитву, – дрожащим голосом ответила она.

Филипп толкнул жену на кровать и быстро расстегнул панталоны.

– Читай что хочешь, – буркнул он. – Это все равно тебе не поможет.

Все эскизы величественного дворца в окружении садов Людовик собрал на громадный лист бумаги, который и показал приглашенным в его покои Лево и Ленотру. Последний был известен своим искусством устройства садов и парков. Сейчас оба зодчих стояли, разглядывая королевские рисунки.