Мы вроде вместе сидим, одно пойло хлещем… Но вокруг образовался вакуум. Теперь и друзья от меня отвернулись. Покачиваюсь, уходя в себя и свои воспоминания о том счастливом времени, когда у меня еще все было…

— Сашуля подружилась с Лео, ходит к нему, общаются, — слышу отдаленно и не сразу понимаю смысл.

— Общаются? Леня говорит с ней? — соскакиваю в волнении. Меня шатает то ли от выпитого, то ли от хорошей новости, что младший сын хоть с кем-то идет на контакт.

— Наверное, я не спрашивал, — даже не смотрит в мою сторону Донской.

Ленька истуканом всегда, когда я прихожу его проведать. Лежит и просто пялится в никуда, не реагируя на мои вопросы. Но, получается, что есть избранные люди, с кем сын может общаться?

Завтра навещу Лео и попробую у Саши Донской разузнать как дела у моего парня. Дожился, не знаю каким боком к собственному ребенку подступиться. Эх, Аленушка, почему ты нас оставила? Ладно меня… А детей зачем? Трусливо отметаю, что сам нанес решающий удар, легче винить другие обстоятельства. Только трагедия показала, что у жены было слабое сердце. Скрывала, что устает, что бывает отдышка и слабость. Ни на кого домашние дела не перекладывала, белкой крутилась, чтобы нам угодить. Принимали все должным образом, забывая лишний раз поблагодарить…

Теперь наш дом пуст и зарастает пылью. Все еще пытаюсь продлить видимость, что она вот-вот вернется. Просто вышла ненадолго, накинув передник на спинку стула. Мне так легче. Иногда, забываясь, зову вслух и пугаюсь собственного голоса, отскакивающего эхом от стен с нашими фото. Повернуть бы все вспять и попасть в другую реальность, где шлю лесом навязчивую Галю и провожу больше времени с женой, везу семью в отпуск… Когда я в последний раз их возил куда-то? Только о себе думал… Какой контракт заключу выгодный, как отмечу его. Греб только под себя, эгоист проклятый. Думал, что никуда не денутся родные и близкие… Как капля, которая верит, что не она стала причиной наводнения.

7. Глава 7

Мергаяны говорили наперебой, оглушая своим гомоном. Можно было просто не отвечать и скромно улыбаться.

— Ох, деточка! Я так волновалась, ты не представляешь… Давление поднялось, сердце прихватило, — мамуля жениха театрально хватается за грудь. — Эмиль глаз не сомкнул, пока не сказали, что ты выживешь. Да, Эмиль?!

— Угу, — ухнуло совой что-то позади компании и я, наконец, нашла женишка. Пухленький, невысокий, с густыми ресницами, как у девчонки, мужчина стоял прислонившись к стеночке, и просто втыкал в телефон. Судя по скорости нажатия пальцев, зависал в игре. Нижняя губа оттопырена и подрагивает, переживает сильно… Что, не прошел новый уровень?

— Э-э-э…

— Называй меня — мама Эва, деточка, — хватает меня за руку быстро, не успеваю среагировать. Пальцы, унизанные тяжелыми кольцами, давят клещами. — Все будет хорошо, милая. Вот поженитесь…

— Тетя Эва, у нас траур! Какое поженитесь? — отвечаю холодно. — Вы забыли, что мы маму схоронили недавно. Вы с ней договаривались о свадьбе? Думаю, что теперь все договоренности недействительны.

Несостоявшаяся свекровь морщится, будто ей уксуса плеснули на язык. Опускает глаза на наши сплетенные руки, точнее, мою, взятую в заложники.

— Эмиль! Что ты стоишь там? Иди, поговори со своей невестой! — меня будто не слышали, хотя прошелся перешепот за спиной Эвы. Родственнички возмущены моей выходкой. Сиротка вместо того, чтобы млеть от своего счастья и кидаться на шею «мамочке», взбрыкнула.

«Чего вцепились?» — задаю себе вопрос и тут же мысленно на него отвечаю. Донской — состоятельный мужик. У него завод по производству поликарбоната. Дела у него идут хорошо, мне Натан рассказывал. Настолько хорошо, что в четыре смены работают цеха. Видимо, я завидная невеста…