– Пока не больше чем на двадцать процентов, господин фельдмаршал! – последовал немедленный ответ. – Послезавтра начнет действовать перегрузочная станция в Слуцке, что позволит ускорить темпы наполнения складов примерно в полтора-два раза. Вчера началось движение поездов от Минска сюда, к Борисову, и далее на Оршу. Также открылось движение от Бобруйска на Могилев. Из-за нехватки подвижного состава в первую очередь перевозятся боеприпасы и предметы вооружения, маршевые пополнения будут транспортироваться по железной дороге только в случае экстренной необходимости. Штабом группы армий принято решение о формировании строительных подразделений из местного населения для помощи в организации дорог, так что улучшение ситуации наступит в ближайшие месяц-два!

– Это просто замечательно! – воскликнул Гудериан. – Как сообщают командиры моих дивизий, ситуация особенно сложная в разведывательных подразделениях дивизий. Было бы неплохо, если бы для них поставили дополнительные мотоциклы и бронеавтомобили. Или в Мауэрвальде{70} о таких мелочах не думают?

– Итак, – продолжил Клюге, словно и не слышал «Быстроногого Хайнца», – вы предлагаете наступать, имея в наличии около пятидесяти процентов боеготовых танков, хотя после сегодняшних докладов, мне кажется, эту цифру стоит пересмотреть в сторону уменьшения – двадцать процентов потребного запаса боеприпасов, чуть больше тридцати процентов горючего и, главное, нависшую над нашим правым флангом группировку маршала Буденного с оценочной численностью в полмиллиона солдат? Или вы этого не заметили?

– А что, с русскими воюет только наша группа армий? – огрызнулся со своего места Гудериан.

– Конечно, нет, но успехи Рунштедта{71} и Лееба{72} пока оставляют желать большего. Именно поэтому Ставка выпустила известную вам директиву, которую мы и будем выполнять. И вместо прожектерства я советую вам, господа, сосредоточиться на решении текущих задач, а стратегические построения оставьте!

Деревня Новое Дроково, Демидовский район Смоленской области. 17 августа 1941 года. 11.08

– Ну что, Клаус, как дела? – Невысокий плотный солдат остановился рядом со стоящей в тени здоровенной липы телегой. Из лежащего в ней сена высунулась голова еще одного военнослужащего, который протяжно зевнул, потер глаза и, наконец, ответил:

– Все в порядке, Вилли. Меняться пришел?

– Ага, – ответил первый и достал из кармана френча какой-то небольшой сверток. – Как всегда?

– Да. – Разбуженный целиком вылез из сена и, протянув руку, взял подношение.

Все сослуживцы знали, что некурящий Клаус охотно меняет свой табачный паек на сахар и кофе, которые отправлял младшей сестре в Гамбург. И верно, зачем молоденькой девчонке «R6»{73} или «Sulima»? А за сахар можно на черном рынке много чего выменять. А шести сигарет на день многим заядлым курильщикам, тем более на войне, не хватало, вот и менялись.

Получив красную с белым гербом на этикетке пачку «Сулимы», Вилли не ушел по своим делам, а вскарабкался на телегу и закурил:

– Кстати, давно хотел тебя спросить, Клаус, отчего ты с такой фамилией служишь рядовым? Фон Шойбнер, ведь так? Ты, случаем, не родственник герою Движения{74}? С таким имечком тебе прямая дорога в военное училище!

– Да, родственник. Хотя и очень дальний, – нехотя согласился Клаус. – К тому же статус райхсдойче наша семья получила только в тридцать седьмом, мы переехали из Риги в Гамбург еще в тридцать пятом. А до того кто бы взял фольксдойче в офицерскую школу?

– Так ты из Риги, да? Жалеешь небось, что не у Лееба служишь? По родным местам прокатился бы… – Вилли глубоко затянулся. – Слушай, а может, ты и русский знаешь? – выпустив струю дыма, спросил он.