Перед глазами стоит проницательный взгляд синих глаз. Не могу избавиться от воспоминаний.

После встречи с Лешей внутри словно что-то сломалось, и теперь я ищу что именно и все пытаюсь заменить эту поломанную деталь.

Пока что безрезультатно.

Блин!

А если Леша поймет, от кого я родила? Если догадается, что это его ребенок.

Он же откажется оперировать.

И что же мне делать тогда?

Уверена, Михаил Александрович в одиночку не возьмется на наш случай. Он четко дал понять, что оперирует только со своей командой и со своей правой рукой.

Кто ж знал, что эта самая правая рука – единственный на свете хирург, к кому на стол Леве нельзя попадать?

Ну потому что не может отец оперировать сына. Не может!

А-а-а-а!

Блин! Блин! Блин!

Начинаю психовать.

Левушка, почувствовав мое состояние, тоже нервничает. Малыш становится капризным и плаксивым, отчего я еще сильнее расстраиваюсь. И завожусь.

В груди разрастается дыра.

Подхожу к тумбочке, наливаю в стакан воды, выпиваю ее одним махом. В голове сотни мыслей, сплошные страхи, переживание за здоровье сына становятся только сильнее.

– Маш, успокойся. – Соседка обращается ко мне мягким тоном. – Не накручивай себя еще сильнее, чем ты уже есть, – немного неправильно считывает мои эмоции.

Но я все равно рада, что она заговорила со мной. Может быть, в беседе с ней смогу отвлечься и мне, наконец, станет чуточку легче?

– Вы в надежных руках, – продолжает успокаивать.

– Знаю, – вздыхаю.

Мысли потихоньку переключаются на операцию, и когда я начинаю думать об этом, то в душе просыпается животный ужас.

Кажется, одни проблемы вокруг.

– Все равно страшно, – признаюсь. Скрывать эмоции нет никакого смысла.

Мне страшно за сына. За себя. За свою тайну.

Я банально не представляю, как мы с Левушкой после выписки будем дальше жить. И где.

– Поверь той, кто уже прошел через подобное не единожды. – Соседка смотрит на меня с сочувствием. – Майоров и Высоцкий – шикарные врачи. Они сделают твоему сыну самую лучшую попу на свете. Такую, которую потом от настоящей будет не отличить!

– Думаешь? – смотрю на нее с надеждой.

– Уверена, – кивает в подтверждение своих слов. – Я видела попы, которые они делают. Это настоящий шедевр.

– Ох, – снова вздыхаю. – Хотелось бы, чтобы все было именно так.

– Будет, – улыбается. – Только тебе успокоиться нужно. И довериться своим врачам.

– Угу, – снова погружаюсь в мысли. Довериться Леше… Ну такое себе.

Мы были вместе. У нас все было нормально. А потом…

Потом мне наврали, я поверила и порвала с ним. Когда поняла, что Лешу оклеветали, было уже поздно.

А когда узнала про беременность и захотела ему рассказать, так едва не лишилась ребенка.

В итоге сделала выбор в пользу сына. Потому что малыш не виноват ни в чем.

Моя беременность протекала не так, как хотелось бы. Частые угрозы, тонус, несколько госпитализаций. Строгий запрет на переживания.

Мне пришлось вычеркнуть Лешу из жизни. Иначе бы сохранить беременность не смогла.

А потом я родила. И понеслось…

Проблемы, проблемы, проблемы. День и ночь смешались, недели пролетали за неделями, месяц за месяцем. Только немного смогла вздохнуть, как начались запоры.

Которые продолжаются по сей день.

– Шумихина здесь? – В палату заглядывает медсестра.

Женщина в синей униформе находит меня взглядом и встает в пороге, внимательно осматривает палату.

– Вещи собрали? – в лоб задает вопрос.

Она говорит достаточно громко, чтобы разбудить только что уснувшего моего сына. Он начинает ворочаться.

– Пожалуйста, потише, – прошу показывая на пока еще спящего малыша.

Медсестра кидает взгляд на Левушку, возвращает внимание мне.