— Я всем говорила, что это моя крестница.

— Да, — кивнул Рома и уставился на меня злым взглядом. — Чего ты замолчала? 

— Так десять минут прошло, — пожала я плечами.

— Не доводи меня. С самого начала же так и знала, что такой разговор я точно не сумею оборвать. 

— Машу забрали сразу же, а мне сказали, что она умерла, — сглотнула я, но Рома словно даже не услышал моих слов.

— То есть ты все же одумалась, — хмыкнул он, теперь смотря на меня не просто зло, но и опять с отвращением.

— Я не такой монстр, как ты думаешь. Естественно, я и одумалась, и пожалела. Но все мы умные задним числом, да? 

— Что дальше? Давай коротко и по фактам.

— Два года назад я узнала, что она на самом деле жива и живет в другой семье.

На самом деле именно тогда я наконец-то плюнула на все и обратилась за помощью к Роминому отцу. 

— Тебе, должно быть, кто-то помог…

— Это неважно. Ты же просил по фактам. А по фактам…  Я вышла на них и… Это была прекрасная семья. Машенька была очень привязана к своей маме. А Лиза… — Я опять не сдержалась, и еще одна слезинка скатилась по моей щеке. — Лиза была чудесной матерью и прекрасным человеком.

— Была? 

— Да. Две недели назад она умерла. И теперь ее муж не пускает Машеньку ко мне. Маша его никогда не любила, боялась… и я тоже опасаюсь. Он… Он очень любил Лизу и, кажется, сейчас немного не в себе.

— А ты, значит, все это время с ней общалась? 

— Да. Лиза позволила мне… Я эти два года была рядом и видела, как счастлива Маша в их семье.

— Ну да. Переложила ответственность на других и жила сама по себе.

— Тебе не понять, — рявкнула я. — Маша считала Лизу своей мамой. Как я могла ее забрать у нее? 

— Дети в таком возрасте ничего не понимают. 

— Да ладно.  Это может стать глубокой травмой для них. Я один раз ее уже предала, я не могла и второй раз ее подвести, забрав у любимой мамы. Я для нее всего лишь тетя.    

— Сейчас что? Что ты хочешь от меня? 

— Чтобы ты признал свое отцовство по экспертизе и потребовал установления прав на нее. Лишив их Аркадия

— А ты? 

— Я могла бы тоже попробовать, но у меня получится лишь доказать, что я мать. А Аркадий так и останется ее отцом по документам. Они ее не усыновили, они подделали в роддоме документы, забрали ее, да… Но сейчас… сейчас трудно до всего этого докопаться. А я одна точно не смогу ее вернуть. А ты и… связи твоей семьи… Тем более ты скоро женишься, — я покачала головой, — у тебя будет полная семья. В отличие от Аркадия.

— То есть ты опять желаешь пристроить дочь в чужую семью? — рассмеялся он, а я зажмурилась, крепче сжимая колени и прикусывая щеку уже с другой стороны, опять до крови. 

Только вкус металла не отрезвляет, он, напротив, заставляет меня трястись еще сильнее. От боли, страха, злости на себя и собственную бестолковость и от страха за Машу.

— Я буду очень рада, если Маша сможет жить со мной. По закону. Но боюсь, что не справлюсь. Помоги, пожалуйста. Помоги ее вернуть. 

— Почему ты не попросила об этом отца? 

— Он меня и отправил к тебе. У меня уже подмоченная репутация, в отличие от тебя. Я отказалась от ребенка. Ты же просто о нем не знал. 

Рома молча поднялся, ножки диванчика заскрипели, царапая пол. А я подскочила следом и схватила Рому за руку.  

— Ей нельзя с ним оставаться. Это не пустые страхи, Ром. Я боюсь, что он ее… — Я замялась. — Она же девочка и одна с ним сейчас, а он пьет и … 

Рома стряхнул со своей мою руку, резко развернулся и больно схватил меня за скулы, сжимая их до боли. Он смотрел на меня так, словно препарировал, разрезал меня сейчас взглядом, попутно сдирая кожу и вытаскивая из меня все внутренние органы, лишь бы сделать мне все больнее и больнее. Как же в этот момент он меня ненавидел – в общем-то, не сильнее, чем я сама себя.