― А говорила, что ничего не должен…

― Не должен. Но отчего бы и не воспользоваться моментом? Разве маги не живут по такому же принципу? Всегда ищи свою выгоду.

― Не знаю. Я так никогда не жил, – проворчал мужчина, а Кирна пожала плечами, и пошла мыть кружки, ложку и нож, подумав, что хоть руки не околеют. Нет посуды, нет и проблем.

Закатное солнце ненадолго показалось среди облаков, пустынный берег, вода и кроны деревьев по другую сторону ручья окрасились розоватым цветом. Рош огляделся, отмечая красоту и покой этого места, и случайно скользнул взглядом по знахарке. Женщина стояла у воды и смотрела на закат. Светлые волосы, водопадом спускались к тонкой талии, светились розоватым нимбом вокруг головы, и в каждом движении Кирны была спокойная грация. Знахарка обернулась, словно почувствовала его взгляд, и улыбнулась тепло, открыто, совсем как молодая девчонка.

― Красиво, да? Я люблю эти места. Буду скучать.

― Природа везде красивая, если умеешь видеть эту красоту, – мужчина отвернулся, сделав вид, что сам вовсе и не любовался пейзажем. Но больше, чтобы не показать, как любовался ею.

Женщина откинула за спину, скрутила в жгут, чтобы не мешали, и присела у воды, а маг невольно поглядывал на неё. Кирна всё ещё очень красива. Не будь мужчины в Форазоре помешаны на девственности и юности, она давно снова вышла бы замуж. Если бы хотела, конечно.

Знахарка домывала кружку, и вдруг взвизгнула, отдёрнув руку, потом потянулась за посудиной и снова вскрикнула. Маг сорвался с места, но, не добежав пары шагов, запнулся носком ботинка о какой-то корень, торчавший из камней, полетел вперёд, врезался в женщину и повалил обоих в ледяную воду! Женский визг распугал птиц в окрестных лесах.

― С ума сошёл?! – закричала Кирна, барахтаясь, задыхаясь от испуга и холода, и пытаясь выбраться из-под тяжёлой мужской туши. – Чего накинулся?

― Я думал, там опасность!

Он, наконец, смог встать, и поднял женщину, запутавшуюся в тяжёлой, мокрой юбке. Чтобы она снова не упала, прижал к себе, ощутив знакомый запах трав. Кирна пахла изумительно, а ещё была гибкой и мягкой… Знахарка убрала от лица налипшие волосы, насмешливо посмотрела на Роша и расхохоталась. Задорно, заразительно, без всякой злости.

― Ну, ты меня спас! – она развела руки, показывая мокрую одежду, и снова рассмеялась. – От стайки любопытных рыбёшек, пощекотавших руки.

На этот раз Роша не задела насмешка, он тоже прыснул со смеху, поняв, как глупо выглядел. Горе-спаситель! Однако…

Кирна была так близко, закатное солнце золотило её нежную кожу, и он словно впервые увидел женщину по-настоящему. Голубые глаза, чистые, как ледниковые озёра, мягкие, смеющиеся губы, а главное, огонь жизни, которого он в себе давно не ощущал. И эту женщину он считал холодной! Хотя не она бесчувственная, а он сам. Он потерял вкус к жизни задолго до того, как лишился магии…

Заметив хмурую физиономию мага, Кирна смутилась, подумав, что стоят они в обнимку. Сквозь мокрую одежду чувствовался жар мужского тела. Капля сорвалась с волос Роша, сбежала по гладкой коже в вырез рубахи, и женщина прикусила губу. Весёлость исчезла. Мужчина почувствовал, как знахарка замерла в его руках, но притянул её ближе. Их глаза встретились, и маг медленно, короткими рывками стал склоняться к её губам. Кирна прерывисто вдохнула, и… Рош словно очнулся! Дёрнулся, почти отскочил от неё, как обжёгся, и ушёл к костру, пробурчав:

― Надо переодеться скорее…

Он отвернулся, пока женщина переодевалась, потом настал её черёд, и это было хорошо. Она не знала, как смотреть на Роша. Понимала, что едва не случилось, но и видела, как он отшатнулся. Видно, давно женщины не было, захотел, а потом опомнился. Вдова, старуха по меркам их мира. Девушки после двадцати считаются перестарками для брака, куда уж ей-то... Стало так мерзко на душе! И стыдно, что подумала, будто может ему нравиться. Дура!