Но мать только тихо и как-то флегматично вздохнула: «Вот и ты». А отец даже не прервал чтения.

Завтракали по традиции в полном молчании. Под конец Арабелла даже смогла расслабиться, но тут глава семейства вынырнул наконец из колонок печатного текста и сказал:

— Вечером познакомишься со своим женихом.

Женихом?

Сдобная булочка, пропитанная кремом, выпала из пальцев Арабеллы прямо на белоснежную скатерть.

Это что получается? Отец сам выбрал ей будущего мужа? И даже не спросил согласия? Просто поставил перед фактом? И это в просвещенный век, когда женщины и мужчины получили равные права!

Светлые брови Арабеллы гневно сошлись на переносице.

— Я не выйду замуж за первого встречного. За того, кого даже не знаю, — сказала она и с возмущением посмотрела на мать, требуя поддержки. Та выглядела шокированной. Похоже, заявление супруга стало для нее новостью. Однако спорить с мужем Шарлотта Челтон не торопилась. Глянула на дочь с сочувствием и опустила взгляд в свою тарелку.

— Мы не в темные века живем! — воскликнула Арабелла, поняв, что на помощь матери рассчитывать не стоит. — Ты не можешь меня заставить. Это незаконно.

— Неблагодарная, — с невозмутимым видом отец поднес к губам кружку кофе, будто показывая, что глупая дочь может негодовать сколько угодно: это не изменит его решения. — Я нашел тебе отличную партию. У вас, девиц, в голове не мозг, а ягодный кисель. Нельзя вам доверять такое ответственное дело как выбор мужа.

Арабелла аж задохнулась от возмущения. Снова посмотрела на мать. Та молча комкала лежащую на коленях салфетку. Шарлотта Челтон не привыкла перечить супругу, своему защитнику и кормильцу. Она была из тех тихих, покорных женщин, которые всегда раздражали ее дочь.

До предела взбешенная словами отца Белль даже не смогла ничего ответить — только сердито покачала головой.

Абсурд. Безумие. Так больше не делают. Не продают дочерей чужим мужикам, как скот, как вещь, не используют в своих политических играх как разменную монету.

Нет, она допускала, что некоторые семьи до сих пор живут по диким, темновековым традициям, но всегда считала, что у ее-то родителей взгляды прогрессивные, что с ней-то, умной и современной девушкой, такого кошмара не случится.

А впрочем, Имания — страна свободных взглядов, закон на ее стороне, отец может до посинения искать и навязывать Белль женихов, она не обязана подчиняться его воле. Никто ее не заставит. Без согласия невесты, данного во всеуслышание в храме, без ее подписи на официальных бумагах никакого брака не состоится.

— Чарльз мой ровесник, — продолжил отец, видимо, приняв ошеломленное молчание дочери за смирение. — Мужчина в самом расцвете сил и лет. Идеальный возраст для мужа. Именно такой, опытный, мудрый, супруг нужен молодой девушке, у которой в голове гуляет ветер.

У Арабеллы отнялся дар речи.

Замечательно. Отец хочет отдать ее за старика. Вероятно, за своего делового партнера, какого-нибудь рано овдовевшего толстосума, страшного и со скверным характером.

Опытный, мудрый… Легко рассуждать о том, какой супруг нужен молодой девушке, если не тебе ложиться с ним в постель, с этим обрюзгшим опытным мудрецом.

Краем глаза Арабелла заметила, как мать беспомощно прижала бумажную салфетку к губам. С того момента, как речь зашла о женитьбе, она ни разу не взглянула ни на мужа, ни на дочь и вообще упорно притворялась, будто в комнате ее нет.

— У Чарльза есть сын, твой ровесник, — сказал отец, радуясь повисшему за столом молчанию.

«И сына этого, полагаю, никто не пытался женить на женщине в два раза его старше, — с отчаянием подумала Арабелла. — На женщине, годящейся ему в матери».