Остаток дороги проходит, считай, в тишине. Выпитая водка вкупе с дикой усталостью и нечеловеческим напряжением, в котором я живу вот уже несколько месяцев, наливает веки тяжестью. Находясь на грани яви и сна я, тем не менее, очень остро ощущаю его присутствие. Наши руки лежат совсем рядом. Стоит чуть пошевелить пальцами — и я смогу убедиться, так ли груба его кожа, как кажется. Но, конечно же, ничего подобного я не делаю.

Ещё через полчаса Костик сбрасывает скорость и мы останавливается возле дома Горозии. По условиям УДО ему необходимо жить по прописке. Эта квартира — единственное, что ему осталось после судов и развода. И то, насколько я могу судить, часть в ней принадлежит его бывшей жене. По моему распоряжению там к его приезду убрались и забили холодильник продуктами. Даже жаль, что не могу вместе с ним подняться и посмотреть на то, как он отреагирует на свое возвращение домой.

— С вами пойдет Иван Васильевич. Расскажет, что да как, выдаст пароль от Wi-Fi.

— Кто такой Иван Васильевич? — сощуривается Горозия.

— Ваш личный помощник и водитель в одном лице. Все свои просьбы и пожелания вы можете адресовать ему. Он вам с радостью во всём поможет.

Пальцы Горозии ложатся на ручку двери. Но вместо того, чтобы выйти, подхватив злосчастный пакет, он оборачивается ко мне:

— Что, даже девочек организует?

Меня словно током бьёт. Переглядываюсь с Костиком, что пристально на меня смотрит в зеркало заднего вида, и равнодушно, даже с некоторым недоумением веду плечом:

— Почему нет? Если нужно.

Хрен ты меня шокируешь.

Горозия хмыкает и всё же открывает дверь.

— А свой телефончик не оставишь? Вдруг мне в голову придёт какая-то идея по работе?

— Мой телефон, как и телефоны других сотрудников, вбит в память вашего в разделе «коллеги».

Сергей Зурабович, играя желваками, кивает и отходит, двигаясь стремительно, как лев. Одна машина из нашего кортежа остаётся во дворе его дома. Две других, в том числе мой «Мерседес», срываются с места и уносятся прочь.

— Сразу видно — крутой мужик, — комментирует Костик.

— Да? — не выказав никакой заинтересованности в этом разговоре, отворачиваюсь к окну.

— Угу. Все по-нашему: пожрать, выпить, а потом и бабу, — смеётся водитель. — Не мудрено. Без бабы на зоне тяжко.

— А ты в этом большой специалист?

— Ну, в армейке пришлось год помаяться.

Вот уж какую тему мне не хочется развивать.

— Кость, ты возле магазина меня выброси, ага? Я, похоже, опять Нинусе «Киндер» задолжала.

— Вы бы уже ящик купили, Евгения Александровна.

Рассеянно киваю. Может, это и впрямь был бы неплохой выход, принимая во внимание то, что мы с дочерью договорились — за каждое своё позднее возвращение домой я ей покупаю сладость. А учитывая, сколько времени мне приходится торчать на работе… Да, ящик «Киндеров» мог бы стать неплохим подспорьем. Хоть в магазин не придётся бегать, когда от усталости хочется лишь одного — налить себе бокальчик, залезть в ванну и под Шопена полежать с полчасика в обжигающе-горячей воде. После этого все косточки в теле — как холодец, которым я сегодня обедала.

Паркуемся, иду в магазин. Народу немного, но работает всего одна касса и всё равно приходится постоять. А дома меня уже ждут. Стоит мне переступить порог, как навстречу мне из гостиной выбегает Нинусик:

— Ага! Вот она, наша блудница!

— Чего? — я открываю рот. — Ты где такое слово услышала? — Не зная, плакать мне или смеяться, перевожу взгляд на дочкину няню, которая ей осталась в наследство от меня. — Катя?

Та растерянно разводит руками. Мол, я вообще ни при чём. А Ниночка, словно не замечая нашей реакции, подлетает ко мне и, обхватив за ноги, утыкается лбом в бедро.