– Ты уже сказал детям?

– Нет, я еще не вернулся в отель. Позвоню им оттуда. – Джейсон немного помолчал. – Не представляю, что ты сможешь сделать, – добавил он после небольшой паузы. – Имеет ли тебе смысл прилетать?

И в самом деле, сейчас Кэрол меньше всего нуждалась в услугах секретарши. Быть может, мрачно подумал Джейсон, секретарша ей вообще никогда больше не понадобится, а понадобится платная сиделка. С другой стороны, Стиви была подругой Кэрол, почти членом семьи, да и дети ее любили.

– Никто из нас ничем не может ей помочь, – добавил Джейсон, и голос его предательски задрожал.

– Я просто не представляю себя ни в каком в другом месте, – просто ответила Стиви. – Я должна быть с ней.

– Как и я. – Джейсон вздохнул. – Значит, скоро увидимся. Если хочешь, я забронирую тебе номер в «Ритце».

– Я могу пока пожить в номере Кэрол, – возразила Стиви. В личных делах она не отличалась практичностью, но деньги своей нанимательницы берегла как свои. Да и платить за два номера действительно не имело смысла.

– ...Если только ты сам не хочешь там поселиться, – добавила она, спохватившись.

– У меня уже есть номер, но нужно будет снять еще два для детей. Я постараюсь сделать так, чтобы их поселили на том же этаже, чтобы мы все были вместе. У нас впереди не самое легкое время – у нас, и у Кэрол тоже. Даже когда она поправится, ей может потребоваться несколько дней или даже недель, чтобы... чтобы прийти в себя. А если она не выкарабкается, я... я даже не знаю. – Джейсон вдруг поймал себя на мысли, что не желает Кэрол смерти даже в том случае, если ее мозг окажется необратимо поврежден. Раньше он всегда считал, что человеку лучше умереть, чем вести растительное существование, но теперь все изменилось. Кэрол должна жить в любом случае! Почему-то для него это было особенно важно. Да и для детей тоже. Они любили Кэрол, да и Стиви тоже, и ничто не могло этого изменить.

– Ладно, до завтра. Желаю тебе благополучного полета, – попрощался он и дал отбой. Джейсон ужасно устал, но у него оставалось еще немало дел. В Нью-Йорке сейчас было начало четвертого утра, но он все равно позвонил своей секретарше домой и распорядился отменить все запланированные встречи и переговоры.

– Я еще не знаю, когда вернусь, но боюсь, что это будет не скоро, – сказал он и извинился перед секретаршей за то, что разбудил ее среди ночи. Она, впрочем, прекрасно все понимала.

– Значит, это все-таки мисс Барбер? – проговорила она упавшим голосом. Секретарша Джейсона всегда была большой поклонницей Кэрол и как актрисы, и как человека. Разговаривая с ней по телефону, Кэрол была неизменно любезна.

– Да, это Кэрол, – подтвердил Джейсон мрачно. – Кстати, если позвонит Энтони, ничего ему не сообщай, и сама тоже ему не звони. Я постараюсь позвонить ему как можно раньше, но меня могут отвлечь какие-то новые обстоятельства. И пожалуйста, никому не говори о том, чтó я тебе сказал. Если пресса что-то пронюхает, здесь начнется столпотворение. Я зарегистрировал Кэрол в больнице под своей фамилией, но это, к сожалению, нас не спасет. В конце концов кто-нибудь ее узнает, и тогда... Впрочем, ты и сама все понимаешь.

– Мне очень жаль, мистер Уотермен... – едва слышно проговорила секретарша, и Джейсон понял, что она плачет. И в этом не было ничего удивительного: миллионы людей во всем мире обожали Кэрол и готовы были молиться за нее. И не исключено, подумал он, что это принесет ей пользу.

– Сообщите мне, если вам что-нибудь понадобится, – добавила секретарша, и Джейсон, поблагодарив, отключился. Такси как раз остановилось у входа в отель, и он, расплатившись, прошел в вестибюль. У стойки регистрации дежурил помощник управляющего – тот самый англичанин, с которым он разговаривал по телефону еще из Нью-Йорка. Как только Джейсон назвал свою фамилию, на которую бронировал номер, администратор пристально посмотрел на него и слегка кивнул головой.