Ее самой тоже нигде нет. И это к лучшему. Потому что я не уверен, что смог бы сохранить дистанцию и не подойти к ней. И ведь не просто не подойти, нет. Обнять и поцеловать. Если бы она только знала, чего мне стоило все это время держаться вдали…

Отправляю бычок в урну. Быстрой походкой спешу к своему авто. Моя цель — спортзал. Мне нужно куда-то выплеснуть все то, что творится во мне.

4. Глава 4

Пока Линда, пританцовывая, идет ко входной двери, я пытаюсь найти хоть какие-то остатки кофе. Лезу на самую верхнюю полку, предпринимаю последнюю попытку откопать хоть что-то, но она проваливается с треском.

Неужели я забыла его купить? С досадой наливаю себе чай. В последнее время я стала слишком рассеянной и не могу собраться, ведь мои мысли занимает только один человек.

Больше года – совсем ничего. Тишина и ни малейшего намека на то, что он вообще есть. А сейчас… Марк врывается в мою жизнь вот так, сжигая меня и мои чувства до тла. Не Вера, а горка пепла, которую разнесет ветер по разным сторонам. Вот и все, что останется от меня — пустота. Я ни жива, ни мертва.

— Не понимаю, он нравится тебе или нет? — Линь протягивает красивый букет из множества разных цветов.

— Опять от Антона? — а чего я, собственно, ожидала? Точнее, от кого?

Делаю разочарованный глоток и смотрю на изучающее маленькую открытку лицо Линды. Черный чай – это явно не мое. Хочется выплюнуть содержимое рта в раковину.

— Рано или поздно все тает. Даже сердце холодной красавицы. Антон К., — от иронии в голосе сестры я давлюсь, не в силах сдержать подкативший смешок. — На, — протягивает букет мне.

— Ага, Кузнецов... Ты это замороженным мамонтам скажи, — я перечитываю карточку, вложенную в цветы.

— Или тем пельменям в твоей морозилке, у которых срок годности закончился еще до начала нашей эры, — Линда громко смеется и, достав вазу с полки, набирает ее водой.

— Нравится, наверное. А может, и нет. Я сама не знаю, Линь. Так надоело все. В отпуск бы поскорей ухать и послать все: лечение, Антона, работу. Больше всего не хочу туда возвращаться.

— Ну, ты же не будешь из-за него увольняться? — Линда знает причину. — Сама говоришь, он не появляется. А раз вы не видитесь, забей. Слушай, а что, если он потому и не приходил? Стыдно было в глаза твои смотреть.

— Не знаю, что и сказать. Ресторанов в столице тьма, никто не обязан посещать заведения Альберта Игнатьевича. Но на работу как на каторгу. Альберт — такое редкое имя… Марк Альбертович… И как я не обратила внимание? Я не понимаю, Линь. Почему Марк столько времени молчал?

Я рассказала сестре о нашей встрече с моим бывшим парнем на приеме, но ровно до того момента, когда хотела сесть в такси. В том, что слово «стыд» не про этого мужчину, я точно не сомневаюсь. Взгляд Марка стоит пред глазами все время, а мысли жрут меня заживо с невероятной силой. И дело не в угрызениях совести, а в моей слабости. Я все еще его люблю. Люблю и не смогла его оттолкнуть. Даже после того, как он поступил со мной.

Марк очень жесток, и я не понимаю, чем я это заслужила. Он безжалостно растоптал мои чувства, а потом выждал, когда затянутся раны и воспользовался мной. И даже не в ревности к Антону дело – я уверена. В нем просто сыграло чувство собственности. Когда он стал таким бессердечным? А может, он всегда таким был?

— А ты этому «оттаивателю» с цветами про отпуск говорила? — как из пасти акулы Линда вырывает меня из размышлений. Воспоминания о том, как я была счастлива с Марком, отзываются мучительной болью. — Вдруг Антон с тобой захочет? Он столько букетов тебе и всяких подарков подарил, мне уже завидно. А ты игнорируешь его.