– Околдовала. Ведьма!

– Рыжеволосая ведьма.

– Ведьма наслала засуху на наши поля!

– Сжечь ведьму – и дело с концом.

Призывы становились один угрожающее другого, и Хэйвуд, как бы сильно он ни старался перекричать толпу, достучаться до разума даннингтонцев, осознал, что это бесполезное дело. Они не желали ни слушать, ни видеть его! Кричали, потрясая руками и призывая очистить свой город от скверны в лице двух проклятых ведьм, госпожи Фаррел и Мерит. В руках мужчин оказались вилы и топоры, у женщин – колотушки для стирки белья – толпа дрогнула по направлению к Лоджу, и Хэйвуд, по-настоящему испугавшись, погнал лошадь туда же, надеясь обогнать разъяренных жаждой крови людей и предупредить Джемму Фаррел о надвигающейся опасности.

Две мили от Даннингтона до Лоджа он одолел буквально за считанные минуты, по крайней мере, так ему показалось. Он на скаку соскочил с лошади, бросив поводья подоспевшему конюху, и закричал пробегавшей мимо служанке:

– Где госпожа Фаррел? Проводите меня к ней немедленно.

Девчонка испуганно пискнула и повела его в левое крыло дома, которое, как Хэйвуд знал, использовалось хозяйкой под комнаты для оступившихся женщин. В одной из таких он и нашел Джемму Фаррел, сюсюкающейся с младенцем.

Увидев его, она ахнула, прижав к себе копошащийся сверток, и неожиданно покраснела.

– Что вы здесь делаете? – воскликнула звонким голосом. – Пришли посмотреть на ребенка?

– На ребенка? – переспросил Хэйвуд, слишком занятый прочими мыслями, чтобы вдумываться в слова.

– На вашего... сына.

– На моего сына?! – Он тряхнул головой. – Простите, мне сейчас не до шуток: дело серьезное. Толпа даннингтонцев вот-вот будет в Лодже! Прикажите запереть ворота и двери. А вашим людям вооружиться!

К чести девушки будет сказано, она восприняла эту новость спокойно: возможно, еще не успела поверить, но, передав ребенка служанке, спросила очень серьезно:

– Но что происходит? В чём меня обвиняют?

– В ведьмовстве, как я вас и предупреждал. Очень жаль, что вы не послушались, и прилюдно пригласили в дом Мерит!

Джемма Фаррел затрясла головой.

– Вовсе нет, это было сделано тайно. Я была абсолютно уверена, что никто даже не видел ее! К тому же Гленис, ваша служанка, – с особым акцентом на «ваша», – разрешалась от бремени, и нам нужна была повитуха.

Но Хэйвуд, казалось, не слушал её: подался к окну, выглядывая в него на дорогу, и повторил, что ворота необходимо закрыть. Джемма тут же кликнула слуг, велев запереть ворота и двери...

– Вашим слугам необходимо вооружиться, – не отставал от неё Хэйвуд. – Эти люди настроены очень решительно!

– Но в Лодже совсем нет оружия. Фергюс был человеком тихим и мирным! Пара кремневых пистолетов лежит в его гардеробной, но это всё.

Её большие, испуганные глаза превратили обычно уверенную и холодную даму в растерянного ребенка.

Глядя на нее очень серьезно, Хэйвуд сказал:

– Джемма, эти люди обвиняют вас в страшных вещах. Женщину в Брокфилде сожгли и за меньшее!

Она тяжело, рвано выдохнула.

– Боже мой, Мерит, я должна позаботиться и о ней! – сказала она.

– Позаботьтесь в первую очередь о себе. Слышите, – Хэйвуд выдержал паузу, и до них долетели крики приближающейся толпы, – они уже рядом!

Джемма, согнувшаяся было под гнетом надвигающейся беды, распрямила поникшие плечи. Вскинула голову. И, прикрыв на мгновенье глаза, изобразила улыбку.

– Я с ними поговорю, – сказала она. – Воззову к разуму и, уверена, эти люди одумаются!

Но Хэйвуд покачал головой.

– Я пытался уже это сделать, но безуспешно: кому-то в толпе Невил приплачивает за разжигание ненависти к вам. И он успешно справляется!