Если мы будем бескорыстными и будем относиться к другим как к детям Божиим, то будем счастливы здесь на земле, а потом – в жизни вечной. Любовь в ее разнообразных формах неизменно способствует осуществлению Царствия Божия, и только она пребудет вечно в этом изменчивом мире.

Отрешенность, ставшая предметом нашего сегодняшнего разговора, должна быть действенна, т. е. достигать конкретных результатов, которых невозможно достичь без жертвы. Она должна быть естественна и сокрыта, как это пристало христианам, живущим в мире и использующим его блага как средства, необходимые для работы или для осуществления апостольского служения. Заметим, что речь здесь идет о позитивной отрешенности, поскольку все земные блага кажутся до смешного малыми и ничтожными по сравнению с тем великим, безмерным Благом, к обладанию которым мы призваны. Отрешенность должна быть духовной, а потому вмещать все наши стремления, и актуальной, а потому связанной с самоанализом, испытанием совести и принятием конкретных, обеспечивающих внутреннюю свободу решений. Она должна быть радостной, поскольку очи наши обращены ко Христу, ни с чем не сравнимому Благу, и поскольку ее плод – духовное богатство, господство над вещами и полнота жизни.

16.3 Отрешенность рождается из любви ко Христу и одновременно делает эту любовь живой, обеспечивает ее приумножение. Бог не живет в душе, исполненной суеты. Поэтому необходим усиленный труд бодрствования и внутреннего очищения. Время Великого Поста даровано нам для того, чтобы мы проанализировали наше отношение к земным благам и к себе самим. Нам следует спросить самих себя: имею ли я ненужные или лишние вещи? Контролирую ли я свои расходы, чтобы знать, на что я расходую деньги? Избегаю ли я всего, что является для меня излишеством или обычным капризом (здесь, однако, следует принять во внимание естественную разницу в положении людей)? Имею ли привычку бескорыстно, не из расчета, давать милостыню нуждающимся и поддерживать материально апостольские начинания? Участвую ли в поддержании Церкви, давая посильные пожертвования? Привязан ли я к вещам и инструментам, используемым мною на работе? Жалуюсь ли я, когда мне не хватает чего-то необходимого? Живу ли в воздержании, как это должно быть свойственно человеку, стремящемуся к святости? Делаю ли я ненужные траты из-за спешки или недостатка предусмотрительности?

Необходимая для следования за Господом отрешенность касается не только материальных благ, но и нас самих. Нам необходимо отрешиться от наших суждений, от наших амбиций и профессиональных успехов.

Мы не должны увлекаться даже собственными благородными порывами, подчиняя их ясному и безусловному правилу: “Господи, я хочу того или этого только в том случае, если это приятно Тебе – иначе зачем мне это?”. Нанесем же этот удар по эгоизму и тщеславию, гнездящимся в самых укромных уголках наших душ! Пусть в них воцарится подлинный мир и бескорыстие, ведущие к обладанию Богом, все более ощутимому и напряженному[250]. Способны ли мы подобным образом отрешиться от результатов наших трудов?

Христиане должны владеть вещами, как бы не владея[251]. Святой Григорий Великий утверждает, что имеет, как не имеющий тот, кто собирает все необходимое для своих нужд, но проницательно предвидит, что вскоре должен все это оставить. Пользуется миром сим, как бы не пользуясь, тот, кто имеет вещи, необходимые для жизни, но не позволяет им господствовать над своим сердцем, и старается, чтобы все они служили пользе души, стремящейся к высшему, а не отвлекали ее от сих стремлений