«Однако, – писатель нервно побарабанил пальцами по инкрустированной поверхности стола, – все эти превосходные истории нам мало что дают. Ведь они не об этой конкретной табакерке, а о ее, так сказать, сестрах-близняшках. А что вы знаете именно о ней?» – «Мой отец говорил, что эта табакерка, изготовленная в 1756 году, некогда принадлежала курфюрсту Саксонии и королю Польши Августу III». Леблан откинулся на спинку кресла: «Что ж – отсюда и начнем!» – «Что?» – не понял барон. «Поиски! Конечно, мой герой Арсен Люпен опросил бы каких-нибудь высокопоставленных родственников по монаршей линии, чтобы узнать семейные предания об Августе III. Но у меня таковых родственников не имеется, так что я пойду в библиотеку и полистаю старинные фолианты – в те времена придворные обожали писать мемуары».

Неделю писатель просидел на шатких стульях библиотек Сорбонны, Лувра, Версаля. Наконец ему попались записки некоего барона Неймана, подвизавшегося при саксонском дворе. И сведения, содержащиеся в них, оказались столь интересны, что Леблан без предупреждения пожаловал ранним утром в гостиничный номер барона Тиссена.

«Послушайте! – заявил он с порога. – Я натолкнулся на весьма любопытную историю. Оказывается, Август III летом 1756 года пожаловал в Мейсен и решил приобрести подарок своей августейшей супруге. Жену свою, принцессу Марию-Йозефу из знаменитого дома Габсбургов, он обожал, прожил с ней больше сорока лет и нажил аж пятнадцать детей. Но когда курфюрсту было уже под шестьдесят, что-то в их жизни разладилось и он стал заглядываться на одну из молоденьких фрейлин по имени Кристина. Ну, словом, седина в бороду – бес в ребро. И вот, покупая жене в Мейсене табакерку с фарфоровой собачкой, Август решил приобрести такую же и для своей любовницы. А там как раз весьма удачно только что сделали небольшую партию таких вещиц. Но если для супруги курфюрст взял обычную табакерку, то в той, которая предназначалась любовнице, приказал сделать «секрет» и отослать подарок нарочным. Правда, как сообщает саксонский барон Нейман, до возлюбленной курфюрста Августа табакерка так и не дошла: нарочного ограбили по дороге. Вот я и думаю: если в табакерке было секретное отделение, значит, Август в него что-то положил. Какой-то тайный подарок, чтобы, если, не дай бог, табакерка попадет к жене, та ничего особого не нашла. Правда, это пока только мои домыслы…» – вздохнул писатель.

Но тут вдруг дверь гостиной распахнулась, и на пороге возник взволнованный секретарь барона Тиссена: «Ваша светлость, мне только что позвонили устроители выставки. Какое странное происшествие! Оказывается, в небольшом частном музее где-то в Богемии злоумышленник точно так же разбил витрину, но экспонат не тронул, только выбросил на пол. И знаете, что это был за экспонат? Такая же табакерка с мопсом, как и ваша!» – «Значит, мы на правильном пути! – воодушевленно воскликнул Леблан. – В «секрете» одной из табакерок что-то есть. И вор ищет это!»

Взволнованный барон Тиссен вскочил с кресла: «Кажется, я даже знаю, что он ищет!» Через полминуты он уже выходил из своей спальни с журналом, свернутым в рулон. «Пару недель назад Британский музей опубликовал «Хронику особых находок Хабахталя». Сейчас найду!»

Барон начал лихорадочно листать журнал. Секретарь же, повернувшись к писателю, быстро зашептал, объясняя: «Хабахталь – это рудник в Альпах, где добывают изумруды. Говорят, что именно из этих мест был уникальный изумруд размером с голубиное яйцо, который принадлежал еще римскому императору Нерону. А в соборе Зальцбурга до сих пор выставлен огромный камень, найденный в XVII веке. В наше время Хабахтальский рудник находится в концессии у англичан. Вот они и издали «Хронику особых находок».