– Отравился?

– Отдал душу за минуту, а то и меньше. Вместе с ядом он закусил также клочком бумаги, который, благодарение Богу, стражи догадались таки из него выковырнуть. Половину он все же успел сжевать, остались в целости лишь несколько неполных фраз, прочтя которые, городские власти обратились в местное отделение Конгрегации. Написано было следующее: «Это последнее предупреждение. Полагаю, вы…». Это – уцелевшие первые две строки. Далее: «…все прелести вашей новой жизни». Следующие строчки расплылись и искрошились, после чего: «…Император не будет…», «…один из его…», «…стриг…», «…выбора у вас нет…», «…позор рода фо…» и, наконец, «…аши люди в Ульме с вами свяжутся».

– С первого взгляда улов неплохой, – задумчиво заметил Курт. – Кому-то предлагается оценить «все прелести» положения, в которое он попал, – надо думать, на это ему было отпущено некоторое время. «Фо…» – скорее всего, «фон»; «Император», «один из его»… Один из его подданных; возможно, прежде там упоминался даже титул. «Стриг»… Один из родовитых подданных Императора – стриг?

– Судя по перехваченному письму – так.

– Но ведь это подстава, – возразил Курт убежденно. – Написано на бумаге, не на пергаменте; допустим, чтобы легче было уничтожить, случись что. Но – не шифрованное? Не переданное с гонцом, не имеющим представления, что везет? Не через голубя «…нашим людям в Ульме»? Вот так, открыто, простым и ясным немецким языком?.. За милю разит провокацией.

– Разумеется, – усмехнулся фон Вегерхоф. – Leurre[52], провокация или, как ты весьма самобытно выразился, подстава. Сколь бы ни была Конгрегация еще молода и не обучена многим премудростям, а все же кое-какие достижения в ее истории имеются; и уж коли даже следователь-выпускник не пишет донесений иначе, чем с использованием Евангелия, и только так – то предположить, что наши противники станут вести себя иначе, просто глупо. Умнее будет допустить, что у них в разработке либо уже использовании такие шифровальные системы, о которых в Конгрегации не знают и даже не умеют вообразить и перед которыми «Tawil»[53] – головоломки для детей.

– Id est[54], там, – кивнув в потолок, уточнил Курт, – всерьез это представление не восприняли?

– Восприняли, отчего же, – пожал плечами стриг. – Конечно, дезинформация видна насквозь, и вполне понятно, что ни для кого в Ульме эта записка не была предназначена, а обречена была попасть в руки Конгрегации… Однако ведь нельзя же попросту бросить ее в очаг и забыть. В любом случае следует проверить, что и как. Проверить надо даже самую безумную мысль, хоть даже и мысль о том, что господа малефики зарвались и потеряли всяческое соображение о безопасности и осторожности. И если хоть часть этой инсценировки – правда, быть может все, что угодно. К примеру, как тебе такое истолкование уцелевших строчек: «…Император не будет…» доволен, узнав, что… «один из его…» подданных предатель (вор, убийца, ненужное вычеркнуть). Нам нужен (или на нас должен работать, или вами должен быть убит) ульмский… «стриг»?.. То есть, вполне возможно, «позор рода фон» Вегерхоф. Или же – после этого «фон» стоит и вовсе мое настоящее имя.

– Настоящее, – повторил Курт медленно. – Ergo, кое-что из столь тщательно тобою оберегаемого прошлого все же придется раскрыть. Если есть вероятность, что это известно даже противнику… Колись, Александер. Уж эта информация – важна для дела.

– Не поспоришь, – нехотя согласился фон Вегерхоф. – Это одна из немаловажных причин, по которым я и должен был работать именно с Эрнстом. Тот знал обо мне все. Сейчас же… Фон Лютцов. Александер фон Лютцов, барон.