Заверил их бог местный, что пока он и страж его повелевают землями этими, то ничего гостям его не угрожает, а если решат они злодейство учинить, ложь и обман плести, людей похищать и деревням вредить, то страж его Лучезарный вмиг уничтожит смутьянов, усмирит даже самое свирепое чудовище, даже самого прыткого духа.

Оскалился дракон древний тысячью тысяч зубов острых, сказал он богу храмовому, что пришли они не учинять злодейства, ложь и обман плести, людей похищать и деревням вредить, а жить хочет он с дочерью своей на землях сих прекрасных и более ничего.

Удивился бог премудрый, многое видевший и видящий, ответил он, что видит ясно он, что не дочь дракону дева эта, а богиня она юная, что течёт кровь в ней Прародителей мира сего, а значит, что над многими богами она повелительницей быть может.

Говорил тогда бог с Мокошью светлой, расспрашивал про жизнь её, про рождение, отвечала Мокошь, что живёт она всего несколько лет, родителей не видела никогда сама, а суть божественную свою понимает, но не знает, какая надобность ей самой и миру земному в силе её великой.

Осмыслил рассказ её бог бессмертный и ответил ей, что нет в мире силы той, бессмертной ли или смертной, что сама по себе живёт и развивается, всякой силе нужно начинание положить, всякое дело до конца довести, всякое желание излить и всякую мольбу исполнить, не создаст в себе силы великой всякий смертный человек, что не положил начинания учёбе тяжелой, что дело до конца не доводил, что желания в себе держал, что на мольбы других не отвечал, так и бог бессмертный не создаст силы великой, если не станет силу свою укрощать и себя самого воспитывать.

Обдумал всё еще немного бог храмовый и ответил ей, что возьмёт Мокошь он на обучение, что научит он её премудростям жизни в храме, что научит он её силой своей великой пользоваться, что ничего не потребует взамен он, а только внимания её и помощи на землях его.

Согласилась без раздумий Мокошь, встала с колен она, обняла бога бессмертного, обрадовалась она тому, что с людьми и богами общаться будет, что научится она силой своей безграничной управлять, что ждут её деяния светлые.

Вспыхнула завеса золотая, возник между богом и богиней страж златоглазый, ибо не позволял он никому приближаться к господину своем.

Но поднял руку правую бог засмеявшийся, сам встал с трона своего он, обнял Мокошь, встретил он радостно интерес её, силу её и бьющуюся в ней жизнь.

Жила с тех пор Мокошь в храме том, училась там она силой своей живительной управлять, училась там она раны смертельные исцелять, училась там она травы соединять и зелья сотворять, училась она там растения скрещивать и новые из них получать, училась там она помогать зверям и людям, наполнять жизнью сияющей урожаи сохнущие, поднимать к небесам деревья увядающие, детей рожать помогала женщинам отчаявшимся, влюблённость пылкую приносила девам и юношам.

Училась Мокошь у бога храмового строгого, но не прилежной ученицей была она, слушать подолгу истории скучные не нравилось ей, не любила она и по книгам учить врачевание, ведь могла Мокошь рукой повести слегка, и исчезали на глазах раны все с несчастного смертного человека или зверя.

Но любила Мокошь в леса уходить дремучие, слушать шёпот духов незримых, обнимать деревья, жизни полные, бегать за зверями, что не боялись её, ведь видели в ней доброту и силу самой жизни.

Всюду следовал за ней страж златоглазый, всегда охранял он путь её, всегда сторожил и возвращение её, сдружился он с ученицей господина своего юной, шлем снимал при ней и лицо светлое своё показывал, доверял секреты свои, рассказал, что не слуга он простой, а что сам он бог из далёких земель, что сражался он с чудовищем стоглавым, уничтожавшим всё в землях западных, что одолел он чудовище то, но разорвало он клетку грудную ему, бросило его в скалы острые, что лежал он там десятилетия долгие, пока не спас его бог храма местного, пока не исцелил раны его чудовищные, пока не поставил его на ноги, в оплату чего и служит стражем он век целый, а как срок придёт, то будет он искать землю себе, которой повелевать он будет справедливо и честно.