— Да, приходил помощник Хелла, задавал вопросы. Про тебя в первую очередь, — отозвалась я.

— И что ты ему сказала?

— Что хуже тебя ведьмы не сыщешь. Что ты наглая и беспринципная. — Я выдержала паузу и потом добавила, чуть улыбнувшись: — Расслабься. Ничего подобного я не говорила. Только сказала, что ты не сделаешь ничего такого, что вышло бы за пределы кодекса.

Эльвира растерянно моргнула и кивнула, что можно было принять за «спасибо».

— Этот Черненький и сообщил мне, что убили наследного принца, — сказала я.

— Нужно выяснить, кто на самом деле убил принца, — проговорила задумчиво Эльвира.

— Поддерживаю. — Тарси тоже думал о чем-то своем.

— Я пас! — подняла я руки. — Не вмешивайте меня в свои темные дела. Мне и без вас хлопот хватает. Например, кто возместит мне день простоя лавки? — Я вонзилась взглядом в Тарси. — И моральный ущерб от темных пут тоже.

— Всегда готов, — пожал плечами тот. — Это же вы не желаете брать от меня деньги.

— А моя лавка уже второй день в простое, — заметила Эльвира.

— Могу и с тобой поделиться, — предложил Тарси.

— Какой щедрый захватчик, — хмыкнула я.

— Спасибо, я привыкла справляться с трудностями сама, — ответила ему Эльвира и поднялась из-за стола. — Что ж. Полагаю, нам пора. Благодарю за гостеприимство, Светлая. Скоро увидимся.

— Не могу сказать, что я этого жажду, но уговор есть уговор, — мрачно откликнулась я.

Эльвиру пошел провожать Тарси, и я видела, как они еще какое-то время шушукались у люка. На меня же вдруг навалилась такая усталость и печаль, что впору было заплакать. Но пускать слезы я не привыкла, поэтому просто вышла на маленькую террасу во внутреннем дворике и прислонилась плечом к потертой колонне, изображавшей некую нимфу.

Внезапно в памяти всплыл точно такой же теплый летний вечер. Мне было лет пять. Бабушка напекла печенья, и я сидела с тарелкой, полной выпечки, на ступеньках лавки и поглощала их одну за другой. Вдруг я заметила девочку, мою ровесницу, из лавки темных напротив. Эльвира. Мама не разрешала мне с ней общаться, но мне всегда было интересно за ней наблюдать. Кажется, она испытывала те же чувства. Эльвира как бы случайно оказалась неподалеку, а я протянула ей тарелку с печеньем. Она взяла одно и, отбежав, села на ступеньку лавки своих родителей. Так мы и сидели друг напротив друга, не говоря ни слова, и ели печенье…

Тихий вкрадчивый кашель вырвал меня из воспоминаний.

— Госпожа Бьянка…

Тарси подошел ближе и протянул мне большую чашку с горячим какао. Мы обменялись продолжительными взглядами, и только после этого я взяла напиток. Кивнула.

— Я понимаю, что вы устали, — сказал вдруг Тарси. — От всего. И от моего присутствия в том числе. Потерпите еще чуть-чуть. Всего несколько дней. И я исчезну из вашей жизни навсегда. Будто меня и не было.

— И я так и не узнаю вашего настоящего имени, — вздохнула я и сделала маленький глоток из чашки. Какао было восхитительно, как и все, что готовил темный.

— Ривен. Это мое настоящее имя. — Тарси посмотрел на меня с полуулыбкой. — Точнее, часть его. Всего мне матушка дала при рождении три имени. Но все я вам, конечно же, не скажу. Как и фамилию. Для вашего же блага, Светлая. Меньше знаете – меньше имеете проблем.

Под его мягким взглядом в груди что-то тепло защекотало, и я поспешила отвернуться.

— Ривен, — повторила я. — Надеюсь, и здесь вы не солгали.

Тарси, точнее, уже Ривен неопределенно качнул головой и снова улыбнулся.

Ложась спать, я не переставала думать о сегодняшнем дне. Эльвира, ее спутник и, наконец, Тарси, который Ривен, — от мыслей просто разрывалась голова.