Мама подошла ближе, успев заметить и мой телефон, лежавший на полу. Я его бросила, когда птицу ловила, а поднять и не успела. Ну да ладно.

- Что-то случилось? – спросила мама и привычно положила ладонь мне на лоб. – Ты не заболела ли часом, голубушка?

- Нет, - я отодвинулась, чувствуя себя маленьким ребенком. – Все хорошо. Просто было немного душно я и решила проветрить комнату.

- А мне показалось, что я слышала шум, - мама качнула головой. – Видимо, приснилось. Ну, если все в порядке, я спать. И ты ложись, да будильник не забудь поставить, а то снова проспишь, - она легко поцеловала меня в щеку и ушла, прикрыв за собой дверь.

- Фуф, - вырвалось невольное.

Бодро развернувшись, вернулась к комоду и открыла дверцу, ожидая, что из его глубины выпрыгнет сова. Даже успела сказать: «Эй, ты там, выходи!» - когда вместо птицы на пол вышел невысокий мужичонка с бородой, одетый в просторные штаны, рубаху, поверх которой была надета расшитая узорами темная безрукавка, и в сапогах.

- Ой, - только и смогла произнести, отступая на шаг назад. – Ты кто? – спросила, глядя на человечка, достигавшего мне едва до колена, ну может, чуть выше. – И где сова? – наверное, прозвучало до крайности глупо, потому что стоило произнести вслух вопрос, как сразу же поняла – сова и этот человечек одно и то же существо. Оборотень, или кто-то подобный?

Мужичонка отряхнулся, встрепенулся и ответил недовольно:

- Не сова, а филин. А зовут меня Федор Осипович и я домовой первого ранга, знаешь ли.

- Филин? – повторила я. Внутри что-то запротестовало. – Домовой? – говорила и не верила, что произношу эти слова.

- Что, совсем не слышала про нашего брата? – усмехнулся человечек и огляделся. – Да, - добавил он значительно. – Совсем не хоромы, - это явно относилось к моей комнатушке.

Ну да, не хоромы. Но мне нравится. Уютно и по-домашнему тепло. Что еще нужно для счастья?

- Как же не слышала. Слышала. Только вижу впервые, - ответила Федору.

- Вот и добро, - он важно кивнул. – Жить я буду, значит, здесь.

- А… - протянула я, но меня то ли не услышали, то ли проигнорировали. Причем, я больше склоняюсь ко второй версии.

- Спать буду в теплом углу. Убираться и готовить, само собой, тоже я, - он резко оглянулся и скользнул по мне желтым взглядом. Кажется, глаза – это единственное, что осталось в домовике Федоре от филина.

- Жить у меня? – повторила неуверенно.

- Ну да. Сила, значит, теперь у тебя. А я к ней прилагаюсь, это, как на вашем современном языке, типа бонуса, - выдал мужичок, сошедший со страниц сказок Пушкина.

- А если я против? – уточнила. – Очень сильно так против?

Сказанное мной домового удивило. Он забавно вытаращил глаза и ответил вопросом на вопрос:

- И как это ты себе представляешь? Ведьма и без домового?

- Ведьма? – я сдвинула брови. Ну вот! Сначала вамприще обзывался, теперь еще этот…

- Не положено, - веско аргументировал Федор. – Есть ведьма, есть домовой. Каждой ведьме, темной или светлой, положен один домовой для помощи по хозяйству и для прочих дел. – Он закончил говорить и взглянул на меня уже более пристально. – Э… - протянул спустя несколько секунд гляделок.

Я же присела на край постели и спросила:

- Что значит, э?

- А то и значит, что не ведьма ты прежде была, да? Силушку-то как получила, девонька? Я ж очень-то удивился, когда понял, что не к Веронике попал в услужение. Та кикимора быстро бы меня нашла, а тут чую, сила хозяйки где-то рядом, а не призывают меня.

- Я вообще ничего не понимаю, дядя Федор, - высказала то, что крутилось в голове уже второй день.