Волк непонимающе посмотрел на меня и захлопнул дверь. Тут же забарабанил в неё так, словно за ним гналась вооружённая до зубов банда, и вновь явился на пороге, бросив на меня щенячий взгляд, мол, ну что, так лучше?

– Я не хочу кофе, – холодно сообщила я.

– А чаёчку? – Дэррек склонил голову к плечу. – Или бутербродик? У меня в кабинетике есть, мамулечка с утречка сделала. Мяско с помидоринкой и кусочком сырочка между двумя тостиками.

– Что? – ошалело переспросила я.

– Бутербродик, – повторил Дэррек, подходя ближе. – Мяско с помидо…

– Нет, не хочу! – твёрдо отказалась я.

От издевательства над словами вяли уши. Святое сердце, кто научил Дэррека так разговаривать? Несколько лет назад он был вполне вменяемым, хоть и безмерно увлечённым учёбой. Кажется, я была вообще единственной девушкой, сумевшей заинтересовать этого книжного червя. Интересно, отчёты он тоже так пишет? Воображение тут же нарисовало мне белый лист, на котором красовалось: «Отчётик. На улочке обнаружен трупик личика без определённого местечка проживаньица. Мужчинке перерезали горлышко ножичком…» Ужас какой! Да чтоб мне до конца жизни незрелую мандрагору собирать!

– Дэррек, – осторожно поинтересовалась я, – а с каких пор ты так разговариваешь?

– Как? – уточнил молодой следователь, приосанившись.

– Вот так странно, – с трудом сдержав желание охарактеризовать это нецензурно, ответила я. – Кофеек, чаёчек, тостик…

– Нравится? – расцвёл Дэррек.

– Нет! – безжалостно припечатала я. – Раздражает. И вызывает желание послать тебя в голубые дали, запустив вслед проклятием.

Молодой волк смущённо покраснел и опустил голову.

– Сын альфы стаи сказал, что женщинам нравятся забота и ласка, – тихо признался он. – Вот я и попытался показать, какой я заботливый и ласковый… Но почему-то все ведьмы управления, за которыми я пытался ухаживать, от меня шарахаются, как от блохастого.

Я с трудом сдержала смех. Нет, конечно, я слышала, что слово альфы, в том числе, и будущего, очень весомый аргумент для волков, но как можно было понять всё буквально? Вот Джейси негодяйка! Могла бы и предупредить! Почему я должна объяснять Дэрреку, в чём он неправ? Всё-таки он совершенно не изменился! Такой же наивный лопоухий волчонок!

– Дэррек, я не могу говорить за всех женщин, – подбирая слова, тоном заботливой тётушки произнесла я, – но подавляющему большинству глубоко противны такие сюсюканья. Наверное, твой друг имел в виду что-то другое. Не мог бы ты общаться со мной без вот этого всего?

– Могу, – легко согласился он. – А бутерброд правда вкусный. Точно не хочешь?

– Нет, – покачала я головой. – И мне нужно работать.

Намёк был прозрачней некуда. Но волк пропустил его мимо ушей. Сегодня явно был не мой день. Дэррек не только не ушёл, наоборот, он уселся на стул и принялся наблюдать, как я сортирую документы.

– А ты ещё не подавала иру Скайнеру рапорт с просьбой назначить тебе другого напарника? – с надеждой поинтересовался он.

– Нет, – коротко ответила я.

– Почему? – изумился волк. – Мы же обо всём договорились!

– Во-первых, у меня не было времени, – разозлилась я. – Во-вторых, если уж ты так заинтересован, иди к начальнику сам и договаривайся. Вдруг он решит, что мне лучше будет с третьим свободным следователем. Кстати, кто это?

– Нет, Леон пришёл позже, чем я, и на собственную напарницу ещё не наработал! – надулся Дэррек. – А к иру Скайнеру всё-таки лучше идти тебе.

– И почему же? – хмыкнула я.

– Со мной ир Скайнер предпочитает общаться оральным методом, – буркнул Дэррек.

Воображение тут же подкинуло непристойные картинки из увиденной однажды в библиотеке академии книжке с цветными гравюрами, упавшей с полки, когда я тянула оттуда толстый талмуд по криминалистике. Клянусь ведьминской шляпой, я не собиралась её листать, но… Да, интерес оказался сильнее! Чутко прислушиваясь, не идёт ли кто, я прямо там, между стеллажами, шустро просмотрела картинки, вчитываясь в надписи. Узнала много нового. Вышла пунцовая от смущения, прижимая к груди учебник по криминалистике. Хорошо, что стояла весна, солнце палило нещадно, и в библиотеке было душно. Удалось списать алые щёки на то, что стало жарко. Но начальник управления не производил впечатления извращенца.