Александр тогда представлял себя в роли любимого бога, как он одним дыханием закрывает все двери и окна, навсегда лишая врага возможности покинуть свою тюрьму.

И вот, величественный, наполненный жизнью и силой терем превратился в темницу. По-прежнему уходящий в небеса и пронзающий призрачные облака, чертог богов выглядел, словно могильник. Некогда свежие, искусно покрытые яркими узорами деревянные стены почернели, словно их пожрал огонь. Всегда открытые для путников, ворота терема покосились и покрылись белой вязкой паутиной. Вокруг витал запах смерти, разложения и скорби. Александр ускорился и быстро оказался прямо перед вратами. Чувство одиночества, которое щемило его на тропе, переросло в панику, страх и пустоту. Он судорожно оглядывался, затем рискнул подать голос:

— Эй!

Ответом служило лишь голодное эхо, пожирающее голос в длинных пустых коридорах. Но пес схватил его за штанину и потащил вперед. Главный зал, также полностью покрытый паутиной, был практически лишен света. В центре пустовала большая круглая площадка, символизирующая солнце. Когда-то давно она была также наполнена светом и буквально сияла изнутри. Вырезанный прямо в полу огромный золотой коловорот, являвшийся источником силы для всей Прави, сейчас был покрыт сажей. Хорс больше не освещал величественный зал, позволив сумраку поселиться здесь. Вокруг на возвышении расположились семь тронов, которые в начале времен были вырезаны из великого Древа Рода. Их украшали элементы из кузни Сварога, выкованные богом-кузнецом и его духами огня. Каждый изображал стихию и силу бога Пантеона. Руны, плотно покрывавшие каждый трон, не сияли как прежде и выглядели тусклыми и безжизненными.

Внезапно воздух вокруг начал сгущаться, на трех из семи тронов появились полупрозрачные фигуры. Александр почувствовал укол знака на руке. Он не мог поверить своим глазам: боги сидели перед ним, однако их состояние вызывало у волхва панику и жалость одновременно. Лишь тени самих себя, они склонили головы словно во сне. Александр с трудом различал их: Стрибог, Перун и Семаргл. Еще одна призрачная фигура появилась сзади, собака подошла к ней и уткнулась носом в маленькую ладонь.

— Ты пришел, волхв, — произнесла она и Александр узнал давно забытый голос.

— Мокошь, — выдохнул он и глубоко поклонился.

— Зачем эти поклоны и церемонии? — прогремел глава пантеона, слегка касаясь густой бороды.

Александр не мог поверить: некогда гордые, свободные и ведущие за собой людей, славянские боги представляли собой лишь унылые привидения. Волхв взглянул в глаза Стрибога и снова ощутил мороз на коже. Где же Сварог, Хорс, Дажьбог и Чернобог? Неужели они все мертвы? От этого осознания у Алекса свело живот.

— Зачем вы позвали меня? — спросил он, — чтобы показать, как низко пали?

Волхв не мог больше держать себя в руках. Эти существа, сломленные и покинутые, вызывали в нем жалость и презрение, как и Совет волхвов, продолжавший верить в то, что по сути уже являлось ничем.

— Ты зол, — сказал Стрибог, шелестя порывами ветерка вокруг массивной ладони, — именно поэтому мы отдали последние силы, чтобы привести тебя сюда.

— Зачем? — громче повторил свой вопрос Александр.

Волхв чувствовал, как ломается стержень внутри него. Этим стержнем была вера, что где-то в лучшем мире их боги ждут момента, чтобы вернуться и спасти свой народ. Где-то в самой глубине он надеялся, что и Катя где-то здесь. Рухнув на колени, он уперся ладонями в покрытый черной грязью пол, а в горле застрял крик отчаяния.

— Ты нам нужен, — прогремел Перун, — только ты слышишь наш зов.