– Я думал, ты согрелась уже. А пальцы как лед.

– Я на полу же сидела только что. И умывалась.

– Ну да. – И почему мне чудится, что черта с два он мне поверил, хотя по факту-то я не вру. Сам все видел.

– Что ты мне предлагаешь, майор? – спросила впрямую, меняя тему, точнее возвращаясь к изначальной.

– А я тебе что-то предлагал?

– Думаю, собирался. Иначе зачем все это сгущение красок вокруг моего внезапно плачевного положения в новом качестве. Ты ясно дал понять, что все у меня паршивей некуда сложилось, я даже наглядную демонстрацию получила, насколько все плохо для меня, если я не найду себе сильных, а главное, правильных союзников. Я прониклась и спрашиваю: что ты мне предлагаешь?

– Работать на мой отдел. Вернее, лично на меня, так как именно мне ты и должна.

– Хм… А вдруг это ты все устроил? Те ведьмы, может, тоже такие вот твои должницы, и напасть на меня и припугнуть ты их послал, чтобы сделать своей должницей.

– Паранойя разыгралась, девочка? – широко усмехнулся Волхов, налил нам снова выпить и протянул мне стакан. – А скажи, пожалуйста, зачем бы мне так утруждаться ради тебя? Какая причина? Личная? Ты необычайно привлекательная девушка, но заполучить тебя в постель я смог бы пусть и позже, но без всякого экстрима.

– Не нужно быть таким самоуверенным.

Он даже не возражал, просто сделал эдакий «да я тебя умоляю» жест рукой и продолжил:

– Желал завербовать ценный кадр? Так пока я не знаю ни твоих способностей, ни их предположительной ценности. Зато я прекрасно знаю, насколько бы дорого мне обошлось привлечение к подобному шоу запугивания аж трех ведьм. Даже если бы они были моими должницами, то подумай, за каким чертом мне было прощать часть долга реальным, сильным и действующим ведьмам в обмен на что? На возможность получить кота в мешке, кем ты пока являешься? Не переоценивай себя, Люда. И не злись. Я не пытаюсь тебя задеть сейчас, просто говорю все как есть.

– Я домой хочу.

– Женщины! – вздохнул он раздраженно и одним махом опустошил стакан. – Врешь вам – «ты сволочь и козел и видеть тебя не хочу». Правду говоришь – «ты козел и сволочь, и хочу я домой немедленно».

– Я не обиделась и не злюсь. Просто действительно хочу домой, – не врала ни словом. Что-то все навалилось на меня так резко и тяжело, что остро захотелось побыть наедине с собой. Никакие это не бабские психи, в которых обвинил меня Волхов. Ну разве самую малость.

– Ну куда, блин, Люда? – нахмурился недовольно майор. – Ни одежды, ни обуви, ночь на дворе. Да и не договорили мы и не решили ничего насчет тебя.

Вот оно как. Это что, я, по сути, пленница беструсая, пока не достигнем договоренности? Я открутила кран и сунула просохшую руку под струю воды.

– А что решать? Ты пока мне озвучил только то, что я должна буду на вас работать. Ни о том, что за работа, ни что я получаю взамен ни словечка.

– Защиту, Люда. Ты получаешь защиту, а значит, жизнь. Разве мало?

О да, отвечаем только на те вопросы, на которые удобно, майор?

– Зависит от многого. У меня должны быть гарантии, и я желаю знать сроки этого договора, мои обязанности служебные в его рамках, прежде чем подумать о согласии.

Тепловатая вода вмиг стала ледяной, стоило мне произнести последнее слово. Понятно. Хотя и не совсем. Если все случившееся под водой было реально, и я действительно заключила с кем-то договор, и этот кто-то таким образом общается и предостерегает, то почему против сделки с Волховым и его отделом? Он же типа на светлой стороне, из хороших парней и предлагает защиту. Или тут подвох? Но в чем он состоит? Те или тот, с кем я уже, что называется, повязана, как раз с темной стороны? Тогда не будет ли правильнее слить всю информацию Волхову, ведь он, в отличие от меня, ориентируется в этой долбаной подлунной реальности.