– Какую ведьму? Я никого не пил. Я выбраться отсюда не могу уже какую неделю.

Указав нам на высокий массивный крест, мужчина тяжело вздохнул. И действительно, прямо напротив лавочки разместилось старое надгробие, которое венчал…

– Неужто чистое серебро? – присвистнул Патрик, прикасаясь к металлу.

– Чистое, – бесцветным голосом ответил Жозеф. – Так кто, вы говорите, вас убил, господин мэр?

Пожилой мужчина, к сожалению, совершенно не помнил собственную смерть, но отчего-то был уверен, что его убили. Это одно-единственное слово он произнес сотни раз, пока рассказывал нам о своих злоключениях.

Странно, но бывший мэр Кентерфила не сожалел о собственной смерти. Он не плакал о тех годах, которые еще мог бы прожить. Вся его беда состояла в том, что у него осталось одно очень важное незавершенное дело, и, скорее всего, именно из-за него он сейчас предстал перед нами в образе призрака, а не упокоился с миром.

– Понимаете, я фонтан людям обещал построить на центральной площади. Деньги-то мне из казны выделили, план строительства я подписал, а в работу ничего отдать не успел. Но самое главное, что деньги, деньги так до сих пор наверняка и остались спрятанными в подвале мэрии. Я ведь, знаете, деньги уже лет двадцать как в сейфе не храню. С того самого ограбления, когда гастролирующий цирк все дома обчистил. С тех самых пор я все по разным местам прятал – в подвале у меня несколько тайных местечек было, но на то они и тайными были, что про них, кроме меня, никто не знал. А теперь что?

– А теперь вас обвиняют в хищении и побеге, – задумчиво резюмировал следователь.

– Но я ведь ничего не воровал! Не убегал, понимаете?

– Понимаем, – кивнула я, чем вынудила Жозефа недобро зыркнуть на меня. – Вы, главное, не переживайте. Мы обязательно во всем разберемся. Перво-наперво расскажите, пожалуйста, где вы очнулись?

Очнулся бывший мэр где-то в километре от кладбища, далеко за чертой города, на пустыре. Могила его ничем не выдавала своего присутствия, потому что вокруг лежала вязкая густая грязь. Это уже потом он осознал, что по-настоящему больше не живет, а тогда не понимал, где очнулся и что произошло.

Осознание пришло именно здесь – на кладбище, когда он шел мимо этого самого серебряного креста. Серебро всегда задерживало нечисть, поэтому дальше определенного радиуса призрак выйти больше не смог. Ловушка захлопнулась, сделав его узником этой кованой лавки.

– А до того? Что вы помните до того, как очнулись за городом? – спросил следователь, пока Патрик записывал все показания, а Кот активно ему мешал, пытаясь упереть из кармана парня яркий платок.

– В тот последний день, как сейчас помню, ко мне заходили парнишки: сын кондитера – господина Ыдэйк – и друг его – смазливый такой, юркий. Они просили место им найти подходящее. Собирались свою мастерскую открывать по изготовлению мебели, а больше… А больше ничего и не помню.

– Ну, это уже кое-что, – посмотрел Жозеф на меня предупреждающе, а ведь я уже собиралась открыть рот.

Но как собиралась, так и захлопнула, не желая нарываться по пустякам.

– Значит, поступим следующим образом. Вам придется вселиться в Патрика на некоторое время, чтобы вы могли своей рукой написать завещание. Так сказать, последняя воля – про фонтан и про то, что все городские деньги вы держали в подвале. Обязательно укажете, в каких местах.

– Но почему я?! – возмутился офицер, роняя на землю писчее перо и миниатюрную чернильницу.

– Потому что я гораздо сильнее и смогу усмирить призрака, если все выйдет из-под контроля, – легко ответил Жозеф, не собираясь считаться с чувствами бывшего мэра. – Господин мэр, вам придется показать моим ребятам то место, где вы, скажем так, пришли в себя, чтобы мы могли обнаружить вас и предъявить завещание.