– То есть? – спросила я, не совсем понимая последнее высказывание.

– Это значит, что всех, кому не исполнилось двадцати, в Цицирии ждет только одна участь – постель какого-нибудь цицирийца, – фыркнул Грэгор. – Они не гнушаются детьми, мальчиками или молодыми мужчинами.

Брайан сердито глянул на друга, явно недовольный тем, что тот влез в наш разговор.

– Верно, – продолжил мой муж. – У них нет слуг, всю работу делают рабы. Разумеется, им никто не платит. Чем больше рабов в семье, тем более влиятельна эта семья. Конечно, нельзя сказать, что королевство совсем ничем не занимается, кроме ведения войн. Нет, они разводят крупный рогатый скот, лошадей и добывают в горах железо. Понятное дело, что все это делается руками плененных людей.

– И они хотят напасть на Шандлию? – спросила, размышляя над тем, что недавно мне сказал Грэгор. Если начнется война, то, по его словам, я, как одна из ведьм, обязана будут поехать в столицу, а потом и на саму войну. Пока что все это казалось далеким и нереальным, но уже сейчас внутри все холодело от такого.

– Последний раз на нас они нападали лет тридцать назад. Обычно они раз в десять лет стабильно предпринимают набеги на соседние страны. С одной стороны Цицирия ограничена горами, с остальных граничит с тремя королевствами. Шандлия, Ветардия и Шираданская Вольница.  Мы для них как дойные коровы, – Брайан поморщился, сжимая кулаки.

– А объединиться?

– Пробовали. Слишком большие степи. Наши армии просто мотались по ним, пока не кончались припасы и силы. А города… Их горы прорыты тоннелями. Несколько раз объединенные армии пытались достать их из-под земли, но лишь теряли в бесконечных переходах людей.

– Именно поэтому король и приказал не трогать ведьм и колдунов, – хмыкнул Грэгор. – После этого цицирийцы не так усердно лезут к нам. Раньше, судя по хроникам, набеги почти опустошали Шандлию. Они, как саранча, проходили по всему королевству. Удавалось спастись только в лесах. Но после того, как был заключен мир с колдовским народом, Цицирия резко поубавила свои аппетиты. Я до сих пор не понимаю, почему остальные не возьмут с нас пример, – то ли возмутился, то ли обиделся Грэгор. На фоне спокойного Брайана Грэгор казался слишком эмоциональным.

– Глупцы, – отмахнулся Брайан. – Ветардия еще что-то пытается сделать, но там слишком сильна церковь, а она никогда не позволит прекратить гонения на «дьявольских прислужников». А в Вольнице всегда был бардак. У них там каждый год новые законы. То они дружат с ведьмами, то гоняют их.

– Поэтому колдовской народ и не любит жить ни там ни там, – фыркнул Грэгор. – Не понимаю, как можно разбрасываться такими ресурсами. Неужели им не интересно?

– Не начинай, – Брайан мельком глянул на молчавшую меня, будто спрашивая, что еще мне хотелось бы узнать.

– А в Цицирии? – не разочаровала его я, задав вопрос.

Вообще, я только сейчас поняла, как мало я знаю о мире вокруг. И поэтому я молчала, впитывая новые знания.

– А у них там свои шаманы, – ответил Брайан. – Грэгор лучше расскажет.

Я тут же перевела взгляд на Грэгора, а тот, как мне показалось, и рад был такому вниманию. Сдается мне, он очень увлеченный человек и питает какую-то странную страсть ко всему необычному.

– Верно Брайан сказал, в Цицирии люди с колдовскими способностями называются шаманами. Мой отдел исследовал их. Они значительно отличаются от наших колдунов. Я подозреваю, что сила одна и та же, а вот подход… То есть у них тоже есть различные ритуалы, но они совершенно отличаются от тех, что практикуют в нашем королевстве. И да, женщина в Цицирии не может стать шаманом, – Грэгор криво оскалился. Кажется, такое отношение ему совершенно не нравилось.