– Олень откуда? А это что такое волосатое? – ахнула она пораженно, зная, что охота для королевы не столько способ добыть что-то к ужину, сколько предлог, чтобы выбраться из замка.

– Пытался красоваться… – так же тихо и осуждающе ответила Ламия. – Горе-любовник…

– Это все он подстрелил? Надо сказать, удачно пытался… – оценила добычу управляющая.

– Как бы там ни было, завтра на рассвете я желаю видеть его спящим… вернее, вообще не желаю видеть, – строго наказала Ламия. – Второй день подряд он не спит и путается у меня под ногами. Сделай с этим что-нибудь.

23. 22. Веселящее вино

Сколько бы Ламия ни ворчала, ни раздражалась и ни злилась, а внимание мужчины ей нравилось. И замечал это не только Никандр, уличивший королеву в симпатии, но и Рамилия, и девушки из ее свиты, которые редко видели улыбку госпожи. Управляющую замком одновременно и радовал, и настораживал, и пугал интерес своей подопечной, поэтому она не знала, как себя вести, и была в растерянности: продолжить оберегать Ламию от мужчины или не вмешиваться. В такой растерянности находились все слуги, которые привыкли к определенным предпочтениям госпожи, которые раньше понимали ее приказы с одного взгляда, а сейчас не знали, как поступить правильно, чтобы не вызвать гнев.

Особенно показательной в меняющихся предпочтениях госпожи стала следующая ночь после охоты, когда Рамилия и служанки королевы несколько часов простояли в коридоре около покоев королевы, прислушиваясь к каждому шороху за дверями.

– Рамилия! – наконец, услышали они, как Ламия зевнула, и позвала их. Девушки, уставшие и прислонившиеся к стене, взволнованно встрепенулись.

– Вода уже ледяная, – пожаловалась та, которая отвечала за умывание королевы.

– Быстро, быстро, – махнула ей Рамилия, отправляя за новой порцией воды и одновременно открывая дверь перед остальными служанками.

Ламия еще лежала в кровати и потирала сонно глаза.

– Доброе утро! – радостно и в то же время настороженно поприветствовала Рамилия. – Как спалось?

– Как убитой, – серьезно ответила Ламия, садясь и потягиваясь. – В каком смысле «утро»? – переспросила она непонимающе, заметив переглядывания девушек и отсутствие среди них суеты. Все стояли неподвижно, склонив головы, и с любопытством смотрели на нее исподлобья.

– Ты проспала всю ночь. Мы уже беспокоиться начали.

– Что? Как всю ночь? Сколько времени?

– Пять часов утра, – отчиталась Рамилия.

– Почему ты меня не разбудила? – возмутилась Ламия, продвигаясь к краю кровати, спуская ноги на пол и поднимая руки перед собой в ожидании, когда к ней поднесут таз и воду для умывания. Но девушки не торопились, только заволновались сильнее.

– Вода остыла. Мы меняли несколько раз, пока ты спала, но все равно не угадали, когда проснешься, – пояснила Рамилия в ответ на вопросительный взгляд Госпожи.

Та, продолжая хмуриться, опустила руки.

– Так почему ты меня не разбудила?

– Не посмела. Ты впервые со смерти Дамия спала ночью, да еще и так крепко.

– Я проспала больше двенадцати часов?

– Ну ты и легла вчера позже обычного. Да и на свежем воздухе столько времени гуляла…

– Устала, видимо, сильно, – словно оправдываясь и продолжая хмуриться оттого, что не могла понять причину своего длительного и крепкого сна, заключила Ламия.

В комнату вбежала запыхавшаяся служанка с кувшином воды, присела в неуклюжем поклоне и быстро приблизилась к королеве вместе с другими девушками.

– Пусть завтрак подадут. Сначала поем, потом в ванну, – распорядилась Ламия, умывшись и протянув руку служанке, чтобы она втерла в кожу смесь масел, а волосы подставив другой, чтобы она их расчесала.