— Ну и место для встречи ты выбрал, — передернув плечами, сказал Севейнел.

— Самое то, — усмехнулся его собеседник, высокий худой мужчина в сером плаще и низко надвинутом капюшоне, — никто не догадается.

— Почему нельзя было по артефакту связаться? — презрительно косясь на иллюзию зарослей розоловки, спросил Куран. — Зачем личная встреча?

— Артефакт могут прослушать, да и в комнате у тебя наверняка куча прослушек и следилок.

— Это я контролирую, — нахмурился отпрыск великого рода. — Постоянно проверяю.

— Филуэнскую прослушку ты вряд ли обнаружишь, не дорос еще до его уровня, — губы незнакомца в плаще презрительно скривились. Было понятно, что он гораздо старше Севейнела и уж точно опытнее. — Лучше скажи, удалось узнать, о чем он говорил с той ведьмой?

— Нет, — Куран шумно выдохнул, — прослушку они спалили, а с другими ведьмами не спешат делиться. Попробую сегодня через орчанку на ее подругу выйти.

— Пробуй, — кивнул сероплащевый, — ты же понимаешь, что упустить такой шанс Филуэл не мог. Поэтому то, что он сразу не кинулся трубить о твоих вчерашних приключениях, меня настораживает. Что там на самом деле произошло?

— Да ничего особенного, — щека отпрыска нервно дернулась, — кто-то опоил пол-академии приворотным зельем, пришлось всю ночь отбиваться.

— Отбился? — прыснул незнакомец.

— Конечно отбился, — нервно бросил Куран. — Лучше скажи, как там отец?

— Плохо. Король в ярости. Если Розварен не докажет свою непричастность к заговору, можешь прощаться с титулом. Сейчас малейший скандал — и репутации Куранов конец. Понял? Так что делай что хочешь, но чтобы от тебя ни одного движения, ни звука не было. И разберись уже наконец со своей ведьмой. Что вы с ней неподелили? Почему все скандалы, которые твой отец постоянно вынужден заминать, связаны с ней?

— Это тебя не касается, — фыркнул Севейнел. — Разберусь.

— Разберись, — зло улыбнулся незнакомец, — только не так, как Розварен с твоей мачехой. Хотя, может, это у вас семейное?

— Заткнись! — Куран сжал кулаки. — И не смей мне напоминать об этой стерве.

— Я-то могу заткнуться, — незнакомец наклонился почти вплотную к Курану, — но вынужден напомнить, что именно благодаря мачехе у твоего отца сейчас есть поддержка ведьм. А еще подумай о том, как легко эту поддержку потерять. Так что, щенок, сиди в своей академии тихо, как лоль, чтоб и звука от тебя не было. Понял?

— Понял, — отпрыск резко потерял весь свой лоск и осунулся, словно его моим мешком с пылью по голове треснули.

— А раз понял, выполняй. — Незнакомец развернулся и, уже уходя, бросил через плечо: — Со мной связи не ищи, сам приду.

Мужчина скрылся, а Куран с силой ударил по веткам куста рукой, отчего у меня все запрыгало перед глазами — и я опять провалилась в темноту.

Оказалось, что я даже не упала, а так и стояла с мешком на горе мусора. Что это было, непонятно. Быстро дособирав недостающую пыль, я поспешила назад. Надо поделиться с девчонками и разобраться, привиделось мне, или я действительно, каким-то невероятным образом, стала свидетельницей тайного разговора Севейнела.

Шагнув сквозь барьер, оказалась у куста, где оставила тарпула. Вот только моя варежка не висела на ветках, где я ее оставила, а валялась на земле. Наклонившись, подняла ее вместе со скрутившейся в ней животинкой и, выпрямляясь, невольно замерла. Именно с этого ракурса я видела Курана с его таинственным собеседником, я еще тогда подумала, странно, что я смотрю на них снизу вверх, словно на корточках сижу.

Посмотрела на варежку. Вспомнила, где она висела. Посмотрела на тарпула. Еще раз на то место, где висела варежка.