— И что, получается, что ты быстренько сменил одну зависимость на другую? Ведьму на вампиршу?

— Нет! — Волхов не просто отрезал — рубанул. — Женщины раньше и даже ты — это одно. Мируна — вообще другое. И не злись на это.

— Намекаешь, что я ревную? Это не так. Я, уж извини, но не верю в наличие настоящих чувств у тебя. Скорее в то, что ты опять точишь из моей наивной сестры новый инструмент борьбы для себя лично и отдела в целом.

— Наличие или отсутствие у тебя веры и твои эмоции по этому поводу не имеют значения, и это даже без "прости", мне за правду извиняться смысла нет. А с отделом все стало очень сложно, Люда. Боюсь, предположения твои и твоих… друзей имеют под собой почву. Новый начальник привел с собой своих людей, а нас, прежний состав, можно сказать, подвинули. И явно что-то происходит, но нас не посвящают.

— То есть то нападение могло быть их акцией?

— Не стал бы уже утверждать противоположное.

— И что теперь? Чего они добиваются? Уничтожить, кого смогут, подчистую, а остальных вынудить драпануть?

— Не исключено, но, боюсь, все масштабнее, Люда. Поэтому я и настаиваю на том, чтобы вы с Мируной объяснились. Ведь без этого мне ее не увезти отсюда. А о супер-вампирше, освобожденной от всех расовых ограничений, рано или поздно станет известно отделу. Сама понимаешь, что ей тут же выпишут смертный приговор.

— Ты хочешь увести Ленку? В смысле, уехать с ней, бросив работу и все, чем жил до сих пор? — обалдела я. — Ты?

— Если назреет такая необходимость, — пожал он плечами, становясь обычным безэмоциональным истуканом. — Выбор между безопасностью для дорогого тебе существа и работой — это ведь не выбор никакой, Люда. К тому же карать действительно плохих подлунных я могу продолжать и в частном порядке.

— Вот как так, а? — Наверное, я прозвучала слегка завистливо, потому что ощутила импульс этой недостойной эмоции. — Вы ведь знаете друг друга всего ничего.

— Люда, это просто. Внезапно. — И снова вспышка-улыбка. Поразительное свидетельство краткой, но обнаженной откровенности этого мужчины. — “Знаете друг друга” — это происходит сразу и не имеет уже каких-то временных границ. Меняется только глубина.

Да. Все же я завидую. По-белому, но да. И рада за Ленку.

— Если ты однажды станешь с моей сестрой таким же гадом и ледяным истуканом, каким я тебя знала — убью. Я не шучу, — пригрозила ему. — Так что, нам где с Ленкой пересечься? Она у тебя живет?

— Она у меня бывает, когда имеет такое желание, — уклончиво ответил Егор.

— А… то есть не все еще как в раю, выходит?

— Нет, — поморщился он слегка болезненно. — И прежде чем вы встретитесь, надо как-то избавиться от этого твоего сторожа-надзирателя. Я не доверяю в вопросе обеспечения безопасности Мируны никому.

— Однако, — озадачилась я. — Ты что, не уверен, что общение у нас выйдет мирным?

— Не уверен, — признал Волхов. — По крайней мере, в первый момент.

— Да уж-ж-ж. Главное в человеке постоянство, да, Волхов? — засмеялась я невесело. — Гадом ты был, им и остаешься. Пытался меня использовать с самого начала и сейчас в том же духе. А не боишься, что выйдет опять не по твоему плану и как-то причудливо?

— Не боюсь, но подобный вариант развития событий в голове держу.

— Ладно. В любом случае нам с Ленкой нужно нормально поговорить, — подвела я черту и открыла дверцу.

— Василь, у меня к тебе просьба будет, — обратилась я к оборотню, что вроде бы с безразличным видом взирал на редких прохожих, подпирая плечом стену ближайшего дома.

— Валяй, проси, сестренка, только не забывай, что я у тебя не в услужении и как собачка команды выполнять не буду, — ухмыльнулся он так, словно уже знал, о чем могу попросить.