— Не обязательно быть таким… — “конченым засранцем” я вслух не произнесла, но, судя по чуть приподнявшейся брови Егора, он и так все понял.

— Не обязательно, конечно, — прекратил он наконец визуальный расстрел и, сунув папку под мышку, шагнул еще ближе и сцапал меня за запястье. Задрал рукав, обнаружил свой подарок-оберег и едва заметно кивнул. — Но вот указать на то, что добрые порывы в исполнении подлунных это чаще всего смерть для кого-то, лишним не считаю.

— Но разве ты сам сейчас пришел не за тем, чтобы использовать подлунного ради чьего-то устранения? — мигом вскипела я. Как же он меня выбешивает этой своей непрошибаемой правотой! — И чем же тогда ты и твой отдел лучше или чище нас, таких-сяких?

— А ничем, пожалуй, — совершенно, как мне показалось, безразлично пожал плечами Егор, выдержав краткую паузу. — Думаю, в чем-то мы, люди, даже хуже, потому что лицемерно желаем переложить грязную или официально незаконную работу на презренных подлунных тварей.

Теперь уже я уставилась на него ошарашенно. Волхов же отвернулся и двинулся на выход.

— Однако, работа должна быть сделана, какой бы мерзкой она ни была, и насколько бы отвратительным ни было принуждение других к ее исполнению, — бросил он через плечо.

Я устремилась вслед за майором и оглянулась вопрошающе на навия. Он выглядел тоже растерянным и только и махнул мне рукой на прощанье, пожав при этом плечами.

Лукин и Василь стояли у машины и встретили нас настороженными взглядами. Егор же направился прямиком к Даниле и сунул ему папку, чуть не хлопнув ею по его груди.

— Считаю, что будет справедливо, если это станет твоей проблемой, ведьмак, — сказал он и обернулся ко мне, сделав приглашающий жест в сторону своей машины. — А с тобой, Люда, мне поговорить нужно. Наедине.

— Отдай ему это обратно! — попыталась я отнять у Лукина проклятую папку.

Но наглец поднял ее высоко над головой, отвечая при этом майору через мою голову.

— А у нас, гражданин начальник, как в любой нормальной паре — друг от друга секретов нет. Правда, василек?

— Это у тебя-то от нее нет секретов? — язвительно и с отчетливым вызовом спросил майор. — И у пребывающих в тех самых нормальных парах нет необходимости тыкать этим в глаза всем встречным.

— Да тебе-то откуда это знать? — отбил, нисколько не смутившись, Данила.

Василь так и стоял, прислонившись задом к капоту машины и сложив на груди мощные ручищи, не думая вмешиваться, а наоборот наблюдая с интересом, как за шоу.

— Идем, — велел мне Волхов, не снизойдя до продолжения спора.

— Забери у него эту чертову папку! — уперлась я. — Данила не будет в этом участвовать.

— Навий помог тебе не в качестве услуги, а по доброте… хм… бездушной, — Егор остановился, но не обернулся, принявшись вещать в своей безэмоциональной манере. — Теперь у навия нет возможности выполнить поручение отдела. Неисполнение приказа карается доставлением крайне болезненных ощущений. Крайне болезненных. Ведьмаку Лукину наплевать на навия. Но тебе нет. Мне забрать папку обратно?

Я даже зубами скрипнула, сдерживая негодование. Вот ведь гад! Скажу да и окажусь неблагодарной дрянью, которой плевать на неизбежные мучения для существа, помогавшего мне бескорыстно.

Нет — и возьмусь сама и вынуждена буду тогда переступить через нечто крайне, основополагающе важное для меня, пойдя на убийство человека, неважно какого, осмысленно и хладнокровно.

Нет — и передача мерзкого поручения Лукину выставляет уже перед ведьмаком меня ханжой и лицемерной гадиной, что перекидывает на него то, чем брезгует сама.