– Что?! – снова воскликнул Гуров. Он снова был поражен настолько, что едва не вскочил со стула. – Соколов?! Что же получается – что он, возможно, приходится родственником владельцам здешней усадьбы?

– Так и есть, – кивнула Лидия Жданова. – Видимо, он является последним уцелевшим потомком княжеского рода Соколовых-Микитовых.

Два оперативника переглянулись. И не просто переглянулись, а внимательно посмотрели друг на друга. Информация, которую только что сообщила авантюристка Лидия Жданова, полностью меняла всю картину произошедшего в усадьбе. В свете этой новой информации и покупка усадьбы банкиром Силантьевым, и реставрация двора, и устроенный здесь праздник представали в новом свете.

– А насколько достоверны эти сведения насчет родства киллера Штерна с князьями Соколовыми? – спросил Гуров.

– Да вроде бы сильно достоверны, – отвечала женщина. – Костя эту информацию проверял как мог. И ему уже другие люди подтвердили, что да, есть такой потомок князей Соколовых, но он где-то за границей, ведет там какую-то неправедную жизнь. В общем, все сходилось.

– Но тут возникает еще одна нестыковка, – заметил капитан Иванов. – Если этот человек – такой крутой киллер, принимает заказы на крупных предпринимателей, преступных авторитетов, даже мексиканскую мафию не боится, зачем ему какой-то клад, спрятанный в стенах этого дворца? А ведь он потратил массу времени и усилий, чтобы выследить вас с «бароном», устроил в окрестностях поместья два лагеря, ночью преследовал «барона» до тайника, убил его там… Зачем все это?

– Я не знаю, – призналась Жданова. – Откуда я знаю? Он мне этого не рассказывал.

– Кажется, я могу предложить объяснение интересу киллера Штерна к этому кладу, – сказал Гуров. – Если этот человек знает о своем аристократическом происхождении, о своем родстве с древним княжеским родом, но при этом не имеет никаких материальных подтверждений этого родства, то ему важны эти материальные подтверждения. Бриллианты последнего князя Соколова ему важны не как драгоценности, а как память о знатных предках. Он не будет их продавать или закладывать. Нет, он будет их бережно хранить. Если там есть что-то, что мужчина может носить – например, перстень, – то он обязательно его наденет и будет носить. И в этот момент будет ощущать себя князем…

– Но в таком случае мы можем не надеяться поймать этого человека здесь, по горячим следам, – заметил Иванов. – Если он забрал у убитого им «барона» шкатулку с кладом, то он должен немедленно покинуть эти места. Вообще покинуть Россию, улететь куда-нибудь в Дубай, и там явиться уже как князь Соколов, щеголяя найденными драгоценностями.

– Да, это резонное заключение, – согласился Гуров. – Возможно, убийца уже покинул эти края…

– А если так, – подхватила его мысль «графиня», – то и мне здесь больше нечего делать. Не имеет смысла держать меня в этом подвале. Все, что я знала, я вам рассказала. Убийца моего друга отсюда сбежал. Сама я ни в чем не виновата. Так и быть, я больше не претендую на обеды господина Силантьева, на его внимание. Я готова уехать тихо, без пышных проводов. Вот только ехать мне не на чем… Может быть, вы мне поможете?

Капитан Иванов пожал плечами и посмотрел на старшего товарища. И Гуров взялся ответить на эти вопросы «графини».

– В чем-то вы правы, сударыня, – сказал он. – Убийца вашего друга Вацлава Бройницкого, по всей видимости, действительно скрылся из этих мест. Вы в совершенном им преступлении не виноваты. И вы действительно многое нам рассказали. Но каждое из этих утверждений можно принять лишь с оговорками. Может быть, киллер Штерн уехал отсюда – а может быть, еще нет. И вы можете нам помочь в его поимке. Вы, кажется, не виновны в убийстве – но это не значит, что вы не виновны в других правонарушениях. И вы действительно рассказали нам многое – но, конечно, не все, что знали. Поэтому вам придется еще какое-то время побыть здесь. А затем вы предстанете перед судом, который определит вам дальнейшую меру пресечения. Я, например, буду настаивать на вашем заключении в один из московских следственных изоляторов. А пока мы больше не будем вас беспокоить.