— Мы сделаем это в другой раз… милая Яра… — снова так сладко и волнующе произнёс моё имя, что бедное сердечко затрепетало. — Ты там нежная, как взбитые сливки с земляникой и мёдом. И у тебя очень красивая грудь… Яра… — и снова ёкнуло сердце, и запорхало что-то в животе. — Запретил бы тебе её прятать.

Я смутилась, щёки загорелись, и я тут же получила в обе поцелуй и следом ласковую улыбку с ямочкой на щеке.

Странно, что я весь вечер ее не замечала.

— Давай спать, — он коснулся губами кончика моего носа и подхватил меня на руки, уложил на подушку и лёг, обняв со спины и накрыв нас невесомым одеялом.

Его возбуждённый член прижался к моей попе, но парень даже не пробовал шевельнуться. Я лежала в его объятиях и не понимала: я его хочу, он хочет меня, но не трогает. А через некоторое время ощутила, что он уже усмирил своё желание и задышал глубоко и размеренно.

Уснул. И я тоже закрыла глаза, впервые за несколько лет засыпая с мужчиной, да ещё в его доме.

6. Дубль пятый. (С)точно чувствуя

Сергей увёз меня на работу, поцеловал в щёку, подмигнул, проводил взглядом до двери магазина, а когда я обернулась, моргнул фарами серебристого «Мерседеса» и вырулил из кармана. Теперь я провожала его взглядом. Вот так заканчиваются полные романтизма вечера и полные секса ночи.

Открыла ключом внутреннюю дверь и чуть не оглохла от звонкого Светиного:

— Ярка!

Подруга подскочила ко мне с чашкой чая с лимоном — её любимого, подхватила под руку и потащила в кабинет. Как у неё хватило выдержки не трезвонить мне — не представляю. Без Веника точно не обошлось, наверняка парень изгалялся как мог, отвлекая её от попыток позвонить.

— Свет, ну дай хоть чаю налить! — взвыла я и выдернула руку.

— Я чайник к тебе утащила, пирог ягодный купила и даже кружку твою помыла... — зачастила подруга, толкая меня в спину.

Я закатила глаза — она решила устроиться с комфортом, рассчитывая на подробный рассказ, но мне нужно было сделать «утренние процедуры».

— …Рыбные корма расфасовала, температуру в аквариумах записала, договор аренды продлили — маме уже о повышении платы сообщила, показания счётчиков передала, открытые мешки взвесила и усушку записала. Кассу загрузила. Опять попугай сдох. Заклевали, что ли… В морозилке лежит. Не забудь отдать Герке.

— Ты сегодня не спала, да? — съехидничала я беззлобно.

Это ж надо было прийти на час раньше, если не больше, и сделать все мои ежедневные «завтраки».

— А ты? — расцвела лукавой улыбкой Света.

Все-таки она замечательная. Осталось принять две поставки и дождаться аквариумиста. И можно ехать спать. А спать хотелось. Я села в своё любимое кресло за рабочий стол, откинулась на обнимательную спинку и смотрела, как подруга высыпает пакетик «MacCoffee» в мою кружку и наливает кипяток. Позвенев ложкой как колокольчиком, подвинула мне ритуальный напиток и открыла пирог с малиной, черникой и смородиной. Наконец, села напротив, подперев кулачками щёки, тряхнула светло-русой головой, сверкнула голубыми, как карбункулы, глазами и выдохнула:

— Ну, рассказывай, — и уставилась на меня так преданно и не мигая, что я расхохоталась.

— Записывай, — бросила избитую фразу, ковырнув ложкой любимый пирог.

— В анналы памяти — даже не сомневайся, — убедила подруга. — Не тупи, Яра! Скоро «Хиллс» привезут и наполнители!

Я пожала плечами и поморщилась — после зверской страсти Сергея они болели. Когда он утром положил руки мне на плечи и немного сжал, я взвыла, он аж поднял руки в жесте «сдаюсь» и недовольно покачал головой, будто это я виновата. Потом, правда, целовал, прося прощения, но мне, если уж честно, понравилась его дикость, неожиданно сменившаяся на щемящую нежность: контрасты на грани крайности — моя тема.