– Дорогая, мне надо о тебе знать достаточно для того, чтобы мне не захотелось растереть тебя в порошок.

Похоже, черноволосая малышка не знает, куда и к кому попала. Надо поставить ее на место.

– Ты можешь рискнуть… но как только с моей головы упадет хотя бы один волосок, маленькая красная точечка на твоем лбу станет дыркой.

– Какая еще точечка?

– Вот эта! – незнакомка ткнула пальцем в лоб Албасты.

Презрительно усмехнувшись, та вынула из кармана круглое зеркальце и поднесла к лицу, улыбка тут же пропала – на ее лбу огонек от лазерного луча снайперской винтовки. Хлопнула зеркалом и дико осмотрелась по сторонам.

– Тыыыыыы!

– Еще трое следят за домом. – Хумай пожала хрупкими плечами и грациозно села напротив Албасты, дернув за ленту своего пса, топнув ногой так, что тот тут же упал на колени и уткнулся лбом ей в ноги.

– Я пришла с миром. Тебе нужны воины, мне нужно золото. Давай не будем меряться яйцами. У нас их нет. Но есть нечто более важное – это наше дело. Мы этими яйцами торгуем. Я продаю – ты покупаешь. Мы нужны друг другу. Я слышала, что ты честна с поставщиками, платишь золотом.

– Где ты берешь живой товар?

– Там, где его не могут взять другие. Если все будут знать, то зачем тогда нужна я?

Дерзкая сучка. Вполне уверена в себе. Знает, чего хочет, подготовилась к встрече, страхом не воняет. Кто она такая? Чья подстилка? Слишком молода, чтоб заниматься этим в одиночку. За ней есть чья-то волосатая спина. Мощная спина. Иначе не было бы столько уверенности в себе.

– Я привезла тебе подарок. Хочу, чтоб ты сама оценила, какие воины могут стать твоими. Этот… Ифрит всецело твой. Распоряжайся им, как хочешь.

Толкнула мужчину в шею, и тот склонил теперь голову перед Албастой. Покорный. Натренированный раб, знающий свое место. Как этой мелкой сучке удается такого добиться?

– То есть, если я захочу его убить, то я могу это сделать прямо сейчас?

– Да.

Без колебаний. Как отрезала. И склонила голову к плечу. Для жгучей брюнетки у нее слишком белая, фарфоровая кожа, едва тронутая легким румянцем, и нежные, розовые губы. Ей бы подошло быть блондинкой… наверное. Албаста выдернула из разрезанного ананаса тонкий столовый нож и поднесла к горлу Ифрита… Как интересно она назвала своего пса. Мусульманская мифология. Но вряд ли оба мусульмане… хотя сегодня уже ничего нельзя знать.

– Зарежу твоего песика, как свинью.

– Нет, – вскинула голову, впившись в лицо Хумай цепким, изучающим взглядом, – не моего песика, а твоего. Режь, если не жалко. У меня таких с несколько десятков. Но одного ты уже потеряешь, а он мог бы приносить тебе миллионы.

Албаста полоснула мужчину по щеке и с жадностью слизала каплю крови с лезвия.

– Ты права. Жалко. Слишком хорош. Чего хочешь взамен, Хумай? Проси. Ты сегодня моя гостья. Я довольна подарком. Мне чертовски давно никто ничего не дарил.

Женщина пожала плечами.

– Ничего не хочу. Разве что посмотреть бои. Говорят, здесь они самые кровожадные и потрясающие. И никто не открывает секрет, как на них попасть.

– Не зря говорят. Так и есть. Попасть на тотализатор невозможно без особого приглашения. Он только для избранных. Как раз сегодня состоится Турнир Четырех. Знаешь, что это значит?

– Нет. Введи в курс дела?

– Четыре бойца будут драться насмерть друг с другом, и выживет только один из них. Турнир может продлиться четыре дня.

– Четыре?

– Да. В последний день выживший будет драться с хищным зверем. И, возможно, тоже умрет.

– Прекрасно. Давно не видела ничего подобного. Покажешь своих воинов? Слышала, у тебя они все на подбор.