– Кто? Кто такие Тургауды? Кто они? Отвечай! – от неожиданности мужчина выронил винтовку. – Говори мне сейчас же, кто они такие, или я тебя уничтожу. Сгною. С дерьмом смешаю. Слышишь? Я тебя…

– Стоять! – голос Дарива прозвучал где-то сзади, и я поняла, что он направил пистолет на второго охранника, сидящего на вышке.

– Кто! Они! Такие! ОТВЕЧАЙ!

Нож вонзился ему в ногу, неподалеку от паха. Он взвыл. Я это сделала…. И я бы смогла его убить. Смогла… если бы не ответил. Я была в таком отчаянии, в таком диком и невыносимом отчаянии, что могла вырвать ему кишки своими руками.

– Я всажу этот нож тебе в яйца и несколько раз прокручу, а ваше проклятое солнце дожарит из них яичницу! Отвечай!

Если…если он не знает, это конец. И я проиграла. Мне придется вернуться обратно ни с чем. Силой надавила на нож, заставляя надзирателя скорчиться от боли.

– Псы…Псы Албасты! Она выкупает некоторых для боев…боев без правил!

9. Глава 8

Океаны ломают сушу. 

Ураганы сгибают небо. 

Исчезают земные царства, 

А любовь остаётся жить. 

Погибают седые звёзды. 

Серый мамонт вмерзает в скалы. 

Острова умирают в море, 

А любовь остаётся жить. 

Топчут войны живую зелень. 

Пушки бьют по живому солнцу. 

Днём и ночью горят дороги, 

А любовь остаётся жить. 

Я к тому это всё, что, если 

Ты увидишь как плачут звёзды, 

Пушки бьют по живому солнцу, 

Ураганы ломают твердь, 

Есть на свете сильное чудо: 

Рафаэль написал Мадонну, 

Незапятнанный след зачатья 

На прекрасном её лице. 

Значит, день не боится ночи.

 Значит, сад не боится ветра.

Горы рушатся. Небо меркнет,

 А любовь остаётся жить.

(с) Сергей Островой

Кто такая эта Албаста? Это не имя. Это кличка. Я прочла кто они... Албасты. Мифологические существа… Демоницы. Уродливые, гнилые, самки, пожирающие плоть грешников. Никто и никогда не видел ее лица, никто не знал, как с ней связаться, никто не называл настоящего имени этой женщины вслух. Ее боялись, как огня. Я в каком-то чертовом замкнутом круге. Я кручусь рядом и не могу найти, и я на грани срыва. Как будто хватаю судорожно скрюченными пальцами миражи, скольжу ими  по призрачному лицу Тамерлана и промахиваюсь, хватаюсь за воздух и остаюсь ни с чем снова и снова.

Как выйти с ней на связь? Как попасть на тотализатор? Как вообще подобраться к этому кодлу, к этой секте для избранных извращенцев? Я металась в отчаянии по комнате, которую снимала в одном из маленьких городков неподалеку от той самой степи. Не спала ночами. Оставались считанные дни до возвращения обратно. Дед давал мне всего неделю. И ни одной зацепки кроме слов того надзирателя. Конечно, мы его пытали… Но все, что он знал – это то, что женщина в маске приезжает иногда выкупать смертников, осужденных некоей сектой Чахар-Мугчи, содержащей тюрьму. Мне это ни о чем не говорило. Я как будто брошена в грязный океан и плаваю среди мусора, мяса, трупов, всплывшего дерьма, и не знаю, где я, куда плыть и насколько здесь глубоко. Своя мафия, свои законы. Скорпион был прав. Я попала в иной мир и ни черта в нем не смыслю.

– Она покупает людей. У нас мясо, где-то покупает шлюх, где-то животных. Она страшная женщина. С ней не нужно связываться. У нее повсюду свои люди. Они даже там, где вы о них ничего не подозреваете.

Вторили надзиратели, пока Дарив держал их на прицеле. Мы не знали, можно ли их отпустить, не сдадут ли они нас.

– Кто ее привозит? У вас должен быть посредник. Назови имя посредника, и я оставлю тебя в живых.

– Я не знаю. Они просто приезжают… и все.

– Ложь! Знаешь. Ты продаешь им людей. И все деньги берешь себе. Для этого ты с кем-то наладил бизнес. И я хочу знать – с кем.