Ральф отвернулся от меня и стал смотреть на воду.

– Есть один способ остаться здесь и стать хозяйкой Вайдекра, – медленно проговорил он. – Это долгий и извилистый путь, но в конце концов мы получим все, к чему стремились.

– Каким образом? – спокойно спросила я.

Горечь одиночества сделала мой голос таким же тихим и медленным, как его. Ральф опять повернулся ко мне, и мы склонились друг к другу, как заговорщики.

– Когда Гарри наследует имение, ты останешься с ним. Он доверяет тебе не меньше, чем мне, – говорил Ральф. – Но мы обманем его, ты и я. Я буду обманывать его на ренте, на налогах, на земле. Я скажу ему, что надо платить больше налогов, и заберу себе разницу. Я скажу ему, что нам нужны новые особые семена, и возьму себе остаток. Или я скажу, что нам нужны новые племенные животные, и заведу себе стадо. Ты сможешь надувать его со счетами. На его жалованье слугам, расходах по дому, ферме, конюшне, пивоваренному заводу. Ты знаешь это лучше, чем я.

Он взглянул на меня, я кивнула в ответ. Да, я разбиралась в этом. Я принимала участие в управлении имением с ранних лет, когда Гарри еще учился в школе. По моим расчетам, действуя с Ральфом заодно, мы бы сделали Гарри банкротом за три года.

– Мы разорим его. – Голос Ральфа перешел в шепот, сливающийся с шепотом реки. – Ты можешь отделить себе приданое и установить над ним опеку лондонских стряпчих. Твое состояние будет в безопасности, а его мы сделаем банкротом. На деньги, которые я на нем заработаю, я куплю у него Вайдекр. И стану здесь хозяином, а ты станешь тем, кем стремишься быть, – хозяйкой самого прекрасного поместья и самого лучшего дома в Англии, леди Вайдекр, женой сквайра.

– А как же Гарри? – Мой голос был холоден как лед.

Ральф презрительно сплюнул в реку.

– Он просто глина в руках любого. Он может влюбиться в хорошенькую девушку или хорошенького мальчика. Может повеситься или стать поэтом. Он может жить в Лондоне или уехать в Париж. У него будет достаточно денег после продажи имения, он не будет голодать. – Ральф улыбнулся. – Он сможет навещать нас, если ты захочешь. Меня не волнует судьба Гарри.

Я улыбнулась в ответ, и мое сердце забилось быстрее от нахлынувшей надежды.

– Может, что-нибудь и получится, – сказала я нейтрально.

– Должно получиться, – ответил Ральф. – Я думал об этом много ночей.

Я представила его прячущимся в папоротнике, высматривающим браконьеров, но его пронзительные глаза видели не только их, но и неясные тени будущего, в котором не будет темных ночей. Вот он беседует с другими богатыми людьми после хорошего обеда, разглагольствует у догорающего камина о лености слуг, видах на урожай, некомпетентности правительства. Ему это пошло бы, к нему стали бы прислушиваться и соглашаться с ним.

– Этому может помешать одна вещь, – сказала я.

Ральф молча посмотрел на меня.

– Мой отец здоров как бык. Он вполне способен зачать завтра же еще одного ребенка и обеспечить его охраной и уходом. Кроме того, сейчас Гарри, может, и покорен тобой, но я сомневаюсь, что это продлится еще двадцать лет. Моему отцу сорок девять. Не исключено, что он проживет еще сорок лет. К тому времени, когда его не станет, я уже буду лет тридцать пять замужем за каким-нибудь толстым шотландцем и приобрету кучу детишек, а возможно, и внуков. А жена Гарри, кто бы она ни была, успеет подарить ему нескольких наследников, и они к тому времени тоже уже подрастут. Все, на что ты можешь рассчитывать, это коттедж Тайков, а все, на что могу рассчитывать я, это, – мой голос захлебнулся слезами, – это изгнание.